— А вот теперича болтай, Серёга. Где колечко-то с брюликом? Его Вадюха у толстомясой есчё давеча заприметил, со станции подвозимши… Да и Петрович видал. Ну давай, свисти канарейкой, депутат херов!
Первый голос — надо думать, рекомый Вадюха — подтвердил радостно:
— В натуре видал, бля буду! Нехилая гайка!
Депутат пытался оправдаться:
— Да вы чё, Толян, Вадюха?! Может, ей Петрович сразу с лица не глянулся, вот и заныкала сама куда-нить подальше!
— Может и так, — неожиданно легко согласился Толян. — А серьги с зелёными камушками, чё у той, раскосенькой, в ушах болтались? И ей, сталбыть, Петрович не глянулся?! А есчё она в Плюсе мороженку покупала, допрежь как к Вадюхе сесть — он грит, бабла в лопатнике хватало, — так с чё опосля всего две сотняхи нашлись?!
Ирина не понимала ничего. Хозяин всегда казался ей… она никогда не пыталась точно сформулировать, кем именно казался… современным колдуном и чародеем, наверное… А его помощники, виденные мельком — подмастерьями мага… Что же происходит за стеной?! Банальные урки банально не поделили добычу?!
Депутат тоже ничего не понял. Или сделал вид, что не понял.
— Какие серьги? Может ты, часом, на солнышке перегремшись?!
Шуршание бумаги, и Толян явно зачитал по-писаному:
— «Серьги женские, две штуки, с зелёными самоцветами», тут те и вес, и проба, всё прописано… Мозги-то не канифоль! Думаешь, не прознаем, каку-таку зазнобу ты аж в Луге завёл? В ломбарде зазноба твоя сидит, чё на улице Тоси Петровой, приёмщицей кличется! Вон бумажки-то, целу кучу там Петровичу наксерили-насерили, и всё отчевой-то с фамилией твоей!
— Толян, я…
Депутат не договорил. Звук удара, шум падающего тела, ещё один звук — значение его Ирина не поняла, долгий хрип…
— Ну вот, кровищей всё уделал… — протянул Вадюха.
— Ничё, всё одно когти рвать не сёдня, так завтра. Халупу запалим, будет гаду кремация… А финку оставь свою, оставь в ём, не марайся…
Вновь послышались какие-то звуки — похоже, тело незадачливого депутата передвинули в сторону.
— Эх, штанцы знатные залило, — посетовал Вадюха. — Моднючие, бабцы городские с таких аж пищат, чёбы жопу навроде колготок обтягивали, и пупок весь нару… ТОЛЯН!!! ТЫ ЧЁ???!!!
Грохнул выстрел. Ирине показалось, что в соседней комнате бабахнула пушка — не больше и не меньше. Несколько секунд тишины, лишь эхо звенело в ушах.
Потом заговорил Толян — но, удивительное дело, из речи его напрочь исчезли и деревенские обороты, и блатные словечки, и неистребимое местное «чёканье».
— Вот и обрезик ко двору пришёлся… Ты извини, Вадим, но больно уж складная картинка получается. Повздорили вы с депутатиком, ты его ножиком, а он, умирая, — дробью тебе в грудь… Зачем хорошим людям отчётность «висяками» портить? А так разом дело закроют.