– И чего интересного нарыла? – почему-то обращаясь к Миле, спросил Илья.

– А чего тебе не нравится? – не лезет в карман Мила.

– Всё, – следует ответка Ильи, что грозит уже обострением конфликта, после чего Виктору приходится замирять эту Милу, держащую в руках вилку и настроенную на нештатное применение этого столового прибора.

– А вот мы, в отличие от тебя, говорили о тебе только в здравом и положительном ключе, – продолжил этот замиритель.

– И что? – сух Илья.

– Да всё тоже. Кажется, что всё при тебе, и даже вон, Лика, отдаёт должное твоей фактуре, но при всём при этом, нет в тебе… Как его там… – сделав вид, что задумался, Виктор вдруг преображается и заявляет. – Политического, – чем вызывает смех в своем окружении.

На что Илья отвечает не сразу, наблюдая за тем, как реагирует на всё это Лика, но затем привстает за столом и говорит:

– Сейчас Модест вам скажет своё политическое, – поворачивается и, не заметив товарища рядом, бросает зов туда, в ту сторону зала. – Модест!

На что у той части публики – которая ещё не потеряла связь с реальностью и могла реагировать на внешние обстоятельства – следует неожиданная реакция, которая, как правило, сопровождает какие-либо экстраординарные случаи, где всегда есть место для зевак. Так зов Ильи: «Модест!», – скорее не окликнул, а оттолкнул, заставив их ускоренно перемещаться в сторону выхода ресторана.

– …Что случилось? – вопрос кого-то из толпы долетает до ушей Ильи (и сидящей рядом с ним за столом компании), вдруг заинтересовавшегося, куда это все спешат.

– Да босс там концерт с водителем закатил, – следует ответ, на который уже последовала своя заинтересованная реакция Ильи и компании, ринувшейся к выходу, дабы убедиться в обоснованности сказанного или, скорее всего, немного позевать.

А зеваки – это одна из таких категорий людей, которые кровно заинтересованы лишь в одном, а именно: чтобы происшествие не слишком было нудным, и чтобы в связи с этим их не переквалифицировали из зевак в зевотных мух, что грозит им вывихом челюстей и разочарованием в этой пресной жизни.

К тому же наличие у каждого в кармане технического средства в виде телефона, уже само собой заставляет на автомате тянутся за ним, дабы не пропустить ничего мимо себя и вписаться в модный тренд блогера, для которого не существует ничего личного – как вашего, так и своего.

И наблюдая за тем, каким темпом увеличивается эта общность людей, можно воодушевленно заявить, что идеи коммунизма – как об этом заявляли апологеты капитализма – скорее живы, чем мертвы. И если на фронтах материальной собственности, коммунистическим идеям пришлось пока что потесниться, то в плане интеллектуальной и информационной составляющей жизни человека, идеи коммунистического, в сфере духовности распределения, одерживают одну победу за другой.

– Ты где был, козлина? – схватив за грудки, тряс своего водителя Леонид Леонтьевич, при этом было видно, что он сам изрядно трясся от злости, к которой было много чего ещё примешано.

Так, не считая выпитого за столом, к ней можно было добавить его нервное состояние, вызванное невозможностью осуществить то, что именно сейчас он захотел сделать с одной очень соблазнительной брюнеткой, а всё потому, что эти суровые законы семейной жизни, не позволяли ему вот так прямо, положив их на лопатки, загнуть в своей желательности эту женскую ипостась. Для обеспечения приличий ему требовалось искать обходные пути, что ему – для кого практически нет ничего невозможного – было совершенно невыносимо.

А ведь когда так хочется и не удаётся осуществить задуманное – внутри тебя начинает всё кипеть, что требует дополнительных остужающих этот огонь средств, которые – хоть немного и отвлекают вас – полностью неспособны увести от предмета вашей заинтересованности, особенно, когда на пути к которой, стоит свой заслон, начинающий вас всё больше и больше раздражать, до степени ненависти ко всему и всем.

– Чё ржёшь, корова? – с ненавистью смотрел Леонид на свою жену, смеющуюся над шутками своего зама. – А ты, сучара, со своими тупыми шутками, поди что ради респекта не прочь бы залезть к ней в хлев? – перевёл свой взгляд на своего зама, выполняющего функции человека-застолья, Леонид.

– Ах, ты, урод. Уже присмотрел кого-то? – закатываясь от смеха, очень внимательно наблюдала за Леонидом его законная половина. – Я тебе покажу, как бегать на сторону, – запивая из бокала, не сводила она своего взгляда с него.

«Шла бы ты своей дорогой!», – подумал со злостью Леонид.