– «С утря проснулся, хвать за пистолет!»

Не успела я его остановить, как из ванной выходит Картер, просовывая голову в ворот тишотки, а затем натягивая ее поверх живота.

– Привет, малютка, – с улыбкой обращается он ко мне, подходит к кровати и, наклонившись, целует. Совсем не спешит отрывать губы, трется ими о мои, прежде чем отстраниться и посмотреть мне в лицо.

– Ты сегодня опять позволил нашему сыну смотреть «Клан Сопрано»?[16] – спрашиваю я, вскидывая брови.

Картер, нервно хохотнув, отрекается:

– Нет, с чегой-то ты взяла?

Гэвин перестает скакать и смотрит на Картера:

– Нет, ты разрешил, папочка. Разве не помнишь? Большой Пусси плакал, а ты назвал его хилым педиком, – честно признается он.

Я пристально смотрю на Картера:

– А еще утешь меня признанием, что ты никуда не водил его сегодня в этой тишотке.

Мы оба переводим взгляд на тишотку Гэвина, на которой бесстыдно признавалось: «Меня трясут, как грушу».

– Эти слухи я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть, – говорит Картер и садится на постель рядом со мной надевать ботинки. – Скажем только, что мы пообедали с дядей Дрю, и если бы я не одел Гэвина в эту новую тишотку, которую тот ему купил, то произошла бы неприятная сцена.

– Вполне уверена, что Гэвин прекрасно себя чувствовал бы, если б ты воздержался от облачения его в эту тишотку, – говорю я.

– А я не о Гэвине говорю. Ты, надеюсь, знакома с Дрю?

Гэвин скачком спрыгивает с кровати и бежит из комнаты. Я мигом жмусь потеснее к Картеру и кладу голову ему на плечо. Подняв руку, он обнимает меня за плечи и притягивает к себе. Похоже, сейчас с ним все в порядке, а потому я решаю, что ни к чему все портить и выпытывать, что с ним стряслось в последние дни и любит ли он меня по-прежнему.

– Иногда мне всамделе ненавистна твоя работа по ночам, – нежно произношу я, охватывая его руками за пояс.

Он поворачивается и целует меня, заваливает нас обоих обратно на постель, и мы лежим в сплетенье рук и ног.

– Тебе незачем врать. Я знаю, что тебе по нраву покой и тишина среди недели, нравится держать пульт в своих руках, – говорит он с улыбкой, смахивая прядку волос с моих глаз.

– Твоя правда, нравится, – киваю я и поясняю: – Только это вовсе не значит, что я тебя не люблю. Это просто означает, что смотреть «Настоящих домохозяек округа Ориндж»[17] можно без закатывания глаз и язвительных замечаний. Если кому и взбредет в голову осуждать Гретхен со Слэйдом за их скудный жизненный выбор, так это мне.

– Кстати, напомнила. У меня для тебя кое-что есть, – говорит он, высвободив из-под меня руки, перекатывается на спину и роется в кармане джинсов.