— А что мне помешает?

— Ты и сама намереваешься солгать?

— Обойдусь и без этого, — Оксана недовольно насупилась и сложила руки на груди. — Я просто не стану рассказывать все.

— Но правда рано или поздно выплывет наружу! — Николай всплеснул руками, отпустив руль. — В конце концов, все узнают, как погиб Игорь.

— От кого? — мать искоса на него посмотрела. — Уж не от тебя ли? Других свидетелей нет.

— Да, но… — парень запнулся, пытаясь найти достойные аргументы. — Такое шило в мешке долго утаивать не получится.

— Если ты хоть немного напряжешь свое серое вещество, то сообразишь, что никто и не станет это дело раскапывать…

— А как же Ирена?!

— Вот она-то как раз всеми силами будет стараться упрятать дело под сукно, чтобы нелицеприятная правда о ее Игорьке не выплыла наружу. И другим не позволит свои носы совать куда не следует. Ей и без того здорово досталось, и еще одного удара она может и не выдержать. О ней не беспокойся.

— Хм, если твои оценки верны, то все выглядит не так уж и плохо, — Николай заметно приободрился. — Но все же, что мы-то в сложившейся ситуации делать будем? Какой тактики придерживаться?

— Сейчас мне не помешали бы покой и тишина. И вообще, в ближайшие девять месяцев я бы предпочла ни с кем из родственников не видеться. Для их же собственного блага.

— Как?! Опять?! — машина вильнула из стороны в сторону, едва не вылетев на встречную полосу. — Одного раза тебе мало, что ли?!

— Ах, если бы ты знал, как сложно сопротивляться инстинктам, — Оксана устало смежила веки. — Детей должно быть много.

— А как же я?!

— А ты мне поможешь. Будешь пеленки стирать, молочко греть и все такое.

— Ну, знаешь ли… это уж… — Николай никак не мог подыскать слов, которые бы соответствовали моменту. — И тебя совершенно не волнует, каким засранцем был отец твоего ребенка?!

— Не-а, — качнула головой девушка. — Мой сын… или дочь никогда не узнают его имени… так же, как и ты.

— Моего отца ты тоже бросила на произвол судьбы прямо посреди дороги и в компании со свежим покойником?

— Ну зачем же так обобщать? В те времена жизнь была куда проще.

— И что, по-твоему, теперь будет с Женькой?