Глава третья

Когда Джейми проснулась, в комнате царил тоскливый полумрак. Она с трудом подавила в себе чувство тревоги. Откуда-то со стороны доносился гулкий рокот. Она замерзла, все ее кости болели и она не сразу поняла, где находится. Снова вспыхнул неоновый свет, на секунду осветив темную комнату, и она сразу все вспомнила. Ей не стало от этого лучше, наоборот, чувство паники, казалось, было готово захлестнуть ее с головой.

Чтобы успокоиться, она села на матрасе и начала делать глубокие вдохи. Она никогда не любила спать на чужих кроватях — именно поэтому она ехала в Висконсин без остановок, чтобы не ночевать в придорожных мотелях. Даже в собственной постели она редко хорошо спала — достаточно было малейшего звука, чтобы разбудить ее, и тогда она могла лежать часами, уставясь в темноту невидящими глазами.

Сейчас, по крайней мере, у нее была для этого хорошая причина. Подоконник находился на уровне ее глаз, и она смогла окинуть взглядом улочку в унылом сером свете позднего ноября. Она понятия не имела, сколько времени проспала — это могли быть и минуты, и часы. В комнате было холодно, и в беспощадном дневном свете она смотрелась тюремной камерой. Зато теперь она знала, откуда доносился шум. Рядом с ее матрасом находился вентиляционный канал, и оттуда поступал теплый воздух. Где-то внизу, на первом этаже, находилась очень шумная печь.

Джейми снова легла и закрыла глаза. Подниматься в такую рань не было смысла. Скорее всего, Диллону нужно выспаться после буйно проведенной ночи. Пройдет немало времени, прежде чем он сможет взяться за ремонт ее автомобиля. И не потому, чтобы ей помочь, а затем, чтобы как можно быстрее избавиться от ее присутствия в своем доме. Она никогда ему не нравилась.

Она задрожала. Где-то в памяти застряли обрывки воспоминаний о той ночи, как осколки стекла в незажившей ране. С того времени прошли месяцы, целые годы, а она все еще старалась забыть болезненное чувство неловкости и стыда. Но хватило одного взгляда холодных голубых глаз Диллона, чтобы все вернулось с новой силой. Яркая вспышка наслаждения в его объятиях. И как потом все это ужасно закончилось.

Джейми вздохнула медленно и глубоко, чтобы успокоиться. Все это случилось так давно. А в конце Диллон был настолько пьян, что, наверное, ничего не запомнил. Может быть, он вообще позабыл о той ночи.

Наверное, она сошла с ума, если думала, что сможет безнаказанно сюда заявиться. А может, именно поэтому она так стремительно, не задумываясь ни о чем, вскочила в машину и рванула без оглядки в темноту осенней ночи? Она хотела знать все о смерти Нейта. А еще ей нужно было встретиться с Диллоном Гейнором лицом к лицу, чтобы расстаться с прошлым раз и навсегда. И пойти наконец, в жизни своим собственным путем. Хотелось ей того или нет, Диллон был частью ее прошлого, неразрывно связанного с Нейтом.

Оне не меняла одежды вот уже сорок восемь часов, и чувстовала себя отвратительно грязной. Как только ей удастся отсюда вырваться, она остановится в первом попавшемся мотеле и два часа будет мокнуть в горячей ванне. И может, ей удастся немного вздремнуть. А потом она поедет обратно в Род Айленд не солоно хлебавши.

Наконец, в комнате стало достаточно тепло, чтобы Джейми смогла расстаться со спальным мешком. Она провела ладонью по встрепанным волосам и начала неловко подыматься с матраца. И тогда она заметила свой чемодан. Она не считала его появление хорошим знаком. Если бы Диллон починил ее автомобиль, он ни за что бы не отнес наверх ее вещи — ведь он был рад избавиться от нее как можно скорей.

Она открыла дверь и выглянула в длинный темный коридор. Голая лампочка озаряла пустую ванную. Все остальные двери были закрыты, и ей стало интересно, за которой из них спал Диллон. А впрочем, какая разница? Сейчас ванная комната выглядела достаточно соблазнительной, чтобы принять душ и сменить одежду. Она отсюда не уедет, пока Диллон не починит автомобиль и не вернет ей вещи Нейта.

К счастью, на дверях ванной была щеколда. Очень примитивное устройство, но как бы ей хотелось его иметь на двери своей комнаты. Если бы она закрылась, Диллон не смог бы незаметно внести чемодан. Интересно, стоял ли он и смотрел, как она спит? Очень сомнительно.

Ванная представляла собой допотопное чудище на четырех ножках, с душем наверху. Вода была горячей, серые полотенца оказались чистыми и свежими. Джейми расчесала пальцами мокрые волосы и показала язык своему отражению в зеркале. Вместо обычной повседневной одежды она взяла с собой только футболки и джинсы. И сейчас ей можно было дать от силы лет двенадцать: лицо чисто вымыто, без косметики, влажные волосы и мальчишеская одежка. Любая другая женщина двадцати восьми лет от роду была бы счастлива выглядеть столь юной. Для Джейми ее внешний вид напоминал времена, когда она была шестнадцатилетней девчонкой и все ее мысли вертелись вокруг Диллона Гейнора.

Она часами представляла себе, как они встретятся снова. Она будет холодной, спокойной, уверенной в себе женщиной с безукоризненной прической и макияжем, в строгом костюме, на шее — нитка жемчуга, подаренная родителями.

Вместо этого она оказалась на пороге Диллона Гейнора как бродяжка, дрожащая от холода, грязная и промокшая насквозь, прося его о помощи. И Диллон не смог увидеть ту женщину, какой она стала — зрелую, уверенную в себе, настоящего профессионала. Перед ним предстала перепуганная девчонка-подросток, и он все вспомнил. А может быть, нет. Может, та ночь была для него лишь отголоском одной из тысячи ночей. И он ничего не помнил о ней.

Но вся проблема была в том, что сама-то Джейми помнила. Каждую мелочь, каждую секунду…

Коридор был по-прежнем пуст, все двери закрыты. Она бросила грязные вещи на пол и выглянула на улицу. Стало немного светлей, из чего она сделала вывод, что сейчас часов семь утра. Можно было ждать, пока Диллон оправится от похмелья и встанет, наконец, с кровати. А можно было спуститься вниз и заняться своими делами. Сперва нужно разыскать автомобиль и доставить его в мастерскую, затем позвонить Исабель, разыскать кофе и что-нибудь из еды…