— Мда… Неужели никак не устроится? — засомневался я в нарисованной мрачной картине.

Пока всё, что я видел, меня убеждало в обратном. Бесплатная кормёжка, койка, да и вообще подъёмный капитал, насколько я понял куда, как солиден.

— Да почему? Если ты оружием владеешь…

— А если не владеешь? — перебил я Мамбу, — Есть какие-нибудь мирные занятия?

— Да, есть какие-нибудь, — усмехнулась она, — В борделе работа, например.

— Ну, я по понятным причинам для борделя не подхожу, — с деланным облегчением выдохнул я, — А ещё?

Крёстная прыснула со смеха.

— Зря ты так думаешь, Орк, — сквозь смех ответила она, — Любителей и любительниц погорячее хватает!

— Да ну тебя! — я криво усмехнулся в ответ.

— Правильно, — согласилась она, — Не нужно особо никому в Улье верить. Давай спать.

— Давай…

Предложение лечь спать было скорей вынужденным, потому что погасили свет. Мне казалось, что я не засну после перипетий сегодняшнего дня, но оказался неправ. Стоило мне улечься на жёсткую деревянную скамью, как провалился в крепкий сон. Проснувшись, некоторое время никак не мог понять, кто я и где я, но потом крёстная пожелала мне излишне бодрым голосом доброго иммунного утречка, и всё встало на свои места.

Прислушался к своим внутренним ощущениям: состояние далеко от идеального. Появилось мерзкое, сосущее изнутри чувство, небольшая деревянность, скованность движений — словно склизкий, тяжёлый, холодный шар появился в желудке, и жажда, которую не унять обычной водой. Я уже прекрасно знал, что это значит — пришло время выровнять свой споровый баланс.

Споровый баланс, будь он неладен, ушёл в минус в неподходящий момент. Мне требовался раствор споранов — живун.

— Головка бо-бо? — участливо спросила негритянка.

— С головкой нормально, — ответил я, — Вот голова тяжёлая, да. Живуна надо бы глотнуть. Споровый баланс в минусе.

— Алкоголик, — лучезарно улыбнулась мне крёстная, — У тебя похмелье! Давай, расскажи мне ещё про споровое голодание!

— Я всегда знал, что ты черна не только внешне, но и внутренне, — не остался я в долгу, — Сгинь…

— Ладно, — легко согласилась Мамба, — Тогда я сама весь живчик выпью и с тобой не поделюсь.

— О, добрейшая и красивейшая в Улье женщина, — начал я скрипеть мозгами, — Прояви сострадание к страждущему…