Некий заезжий репортер в 1895 году ввернул в свой печатный орган фразу, милую сердцу обитателей этого города: «На свете есть только одна дыня — кавайонская». Этот комплимент прилип, и Кавайон вошел в компанию французских городов, гордящихся тем, что они являются символом того или иного продукта, как, к примеру, Ле-Пюи — синоним зеленой чечевицы, а Кастельнодари славен своим
Такой чести за день не добьешься. Первые дыни добрались до Кавайона более пяти веков тому назад, прибыли из Италии, из Канталупо. Кавайон казался вполне подходящим местом назначения. Тоже папское владение, и климат для дынь как по заказу — сухой, солнечный, жаркий. Потомки первых канталуп прижились, расплодились. Кавайон стал дынным раем.
Канталупы давно уступили место дыням шаранте, дынная элита Кавайона устоялась, оформилась организационно в
Дынные эксперты — а их в Провансе хоть пруд пруди — объяснят вам, что дыня радует тройным сезоном в течение пяти месяцев. Первые, ранние дыни созревают к середине мая в теплицах с подогревом; вторая волна, от середины мая до середины июня, вызревает в тех же теплицах, но уже без отопления, а самые сочные и самые вкусные дыни доходят во время третьего, самого продолжительного периода времени, и зреют они
Дыню выбирают, осматривая ее, поднимая, похлопывая, обнюхивая. У каждой дыни с одной стороны маленькая пипка от отвалившегося цветка, с другой —
Исследуется кожура. Природа для нашего удобства разделила кавайонские дыни на дольки, разграниченные сине-зелеными линиями. Добрая дыня должна состоять из десяти долек, не больше и не меньше. Это «десятичная» дыня,
Когда дыня прошла все эти испытания, она готова к употреблению. Приготовьтесь к этой процедуре. Дыню можно поглощать десятками способов, без преувеличения. Ею можно начать трапезу: с пармской ветчиной, с крабами, с омаром; в виде салата с авокадо и петрушкой; как
Как десерт дыня хороша с шоколадом, с медом, спрыснутая «Бом-де-Вениз» или в виде сладкого супа.
Можно, конечно, съесть ее и без ничего, как это предпочитаю делать я. Только чуть-чуть поперчить.
Mistral. Мистраль
Был на свете Фредерик Мистраль, певец Прованса и лауреат Нобелевской премии по литературе. Живет в Чили Габриела Мистраль, по удивительному совпадению тоже поэт и тоже лауреат Нобелевской премии. А есть еще
Название его проистекает из прованского
Мне говорили, что влияние мистраля на психику учитывается французскими судами в качестве смягчающего обстоятельства, особенно в преступлениях, совершенных по страсти, в состоянии аффекта. Этот ветер и вправду давит на психику, раздражает, и я, найдя этот судебный аспект достойным дополнительного исследования, обратился за консультацией к трем юристам. Первый поднял на меня проницательные глаза и спросил, что я натворил и кто пострадавший. Второй сказал, что такого рода «ветреная защита» французскому суду неизвестна. Третий же обозначил серию французских телодвижений и выразил мнение, что темна водица во облацех, что область эта серая, нуждается в дополнительном исследовании. В результате, как очень часто бывает после консультаций с правоведами, я ничего не выяснил и запутался еще больше.
Ухудшает воздействие мистраля то, что он на своем пути с севера на юг проходит естественную аэродинамическую трубу долины Роны, набирает силы и вредности и лишь затем сворачивает на восток, к Провансу. Ветер холодный и чреватый всяческими неприятностями. В его пользу, правда, говорит то, что он приносит в Прованс голубое небо, чистый воздух и ослепительно-яркий свет.
В Марселе, граждане которого, правда, склонны к преувеличениям, утверждают, что мистраль дует сто дней в году, часто по три, шесть, девять дней подряд. Говорят, что люди, привыкшие к мистралю, разучились сохранять вертикаль, они постоянно склоняются вперед или назад, как будто в подпитии, даже при полном безветрии.
Moi, Je. Я, я, я…
Эти два слова — самые популярные в словаре провансальца, как, впрочем, и в словаре любого другого француза. Мне показалось странным, что французы, народ весьма в себе уверенный, преисполненный чувства собственного достоинства, находят необходимым подпирать ясное и однозначное
Musée de la Légion Étrangere. Музей Иностранного легиона
С Иностранным легионом я познакомился еще в детстве, в школе-интернате, когда тайком, накрывшись с головой одеялом, при свете карманного фонарика проглотил за пару ночей книжку Персиваля Рена «Похороны викинга». Читал взахлеб. Еще бы, лихие герои, преследуемые преступники — и все как один ребята-золото! Они нашли приют в элитном боевом отряде, самой сильной ударной единице французской армии. Книга заинтриговала меня, и Иностранный легион с тех пор так и остался в моем сознании далекой путеводной звездочкой.
Книга Рена и выросшая из ее содержания кинопродукция Голливуда покрыли лачком мрачные реалии войны и смерти в пустыне. Король Луи-Филипп, однако, руководствовался вовсе не романтическими соображениями, учреждая Иностранный легион в 1831 году. В те неспокойные времена Европа бурлила, Францию наводняли политические беженцы из разных стран, многие из них нежеланные, почитавшиеся опасными. Озабоченный ситуацией, король решил найти средство выдворить их из страны. Из революционеров, дезертиров, смутьянов всякого рода сформировали легион, состоявший из иностранцев, и отправили новую боевую единицу в Африку защищать интересы Франции. Это высвободило регулярные части, вернувшиеся домой на защиту монархии. Легион формировался на добровольной основе, а заманивали в него бойцов обещанием наградить впоследствии французским гражданством. С течением времени то, что рассматривали как согнанный в кучу посулами сброд, превратилось в одну из известнейших и наиболее уважаемых боевых частей планеты.