На следующее утро Кинан вновь спустился в трюм. Сенсар поджидал его в общей гостиной. Райри видно не было.

– Ты идешш моя коммната? – спросил Сенсар.

Кинан помешкал. Фонг напрашивался часовым в коридор на то время, пока Дэниэл останется наедине с гантирцем, но Кинан отверг его предложение. Хотя предубежденность Дэниэла против инопланетян не совсем исчезла, он не верил, что демонстрация силы в данном случае поможет, как не верил и в то, что Фонг подоспеет вовремя в случае опасности. Оставалось рассчитывать только на себя и на миролюбие гантирцев.

Сенсар опять устроился на уголке кровати. Начал он с того же, что и в прошлый раз, попросив Кинана называть предметы на языке людей и затем повторяя слова. Голос гантирца напоминал раскаты грома, он тянул окончания слов, но большую часть из его речи вполне можно было разобрать.

К тому времени, когда условленный час истек, Сенсар уже перешел на простейшие предложения из двух-трех слов. Время от времени он делал ошибки, но никогда не повторял одну ошибку дважды и ни разу не забыл ни единого слова. Сенсар предупредил Кинана об окончании визита, но Дэниэл лишь отрицательно покачал головой в ответ. Час растянулся на два, а затем и на три. Когда, наконец, Кинан встал, Сенсар попросил его вернуться на следующий день, и Дэниэл с готовностью согласился.

На третий день между ними состоялось нечто вроде доверительного разговора. Хотя у Сенсара по-прежнему возникали сложности с произношением, казалось, он без труда понимал все, что говорил Кинан. Такие способности гантирца весьма озадачили Дэниэла. Неужели инопланетянин скрывал широту своих познаний, или же он все-таки за несколько дней сумел усвоить такой объем информации, с каким Кинан не справился бы и за год? Своими сомнениями Дэниэл поделился с Криставос после беседы с Сенсаром. Ее тоже не обрадовала скорость, с которой обучался Сенсар, но она посчитала сам факт межпланетной дискуссии слишком ценным, чтобы ее прерывать. Криставос попросила Кинана говорить покороче и по возможности придерживаться общих фраз, а также представить подробнейшие письменные отчеты о разговорах с Сенсаром. Ее необычайно воодушевляли успехи Кинана. Дэниэл обладал феноменальной памятью и практически слово в слово передавал все подробности встреч с Сенсаром.

Арич продолжал сомневаться в целесообразности визитов Кинана, но каждый раз, когда лейтенант на этот счет высказывался, Криставос его переубеждала. Она доказывала, что Сенсар совершенно не интересуется информацией о военном потенциале, новейших земных технологиях и намерениях людей в отношении Ган-Тир или миквири, а потому у Арича и нет повода для дальнейшего беспокойства. Действительно, судя по всему, инопланетянина больше занимали сведения о конкретном человеке, нежели судьба всего человечества.

Сенсар задал немало вопросов, касающихся детства Кинана и тех методов, которые применялись во время его обучения. Он несказанно удивился, узнав, что дети людей пятую часть своей жизни зависят от родителей. Гантирцы своих детей вообще не растили. Они их просто рожали, а затем уходили прочь. Воспитывали детей некие «советники», следившие за маленькими гантирцами до тех пор, пока малыши не обучались ходить и добывать себе пропитание. После этого дети гантирцев были предоставлены самим себе. В мире с постоянно падающей рождаемостью недостатка в пустующих квартирах не было. Ребенок выбирал себе для жилья любое понравившееся ему помещение.

Сельское хозяйство на Ган-Тире было полностью автоматизировано, а потому продуктов питания хватало в избытке и все они распределялись бесплатно. Такое же положение сложилось и с одеждой. В остальном дела обстояли иначе. Разного рода развлечения и зрелища стоили довольно дорого, но не дороже товаров, импортируемых из других миров. Редкие пряности, ткани и предметы искусства стоили не менее годового заработка среднестатистического гантирца.

Как правило, юные гантирцы завязывали тесные отношения с кем-нибудь постарше. Порой партнером становилась известная личность, к которой молодой гантирец чувствовал расположение или интерес. Иногда персона, которой, по мнению молодого гантирца, можно было манипулировать. Охота за ментором могла быть чрезвычайно длительной и интенсивной.

Взрослые терпеть не могли молодежь и, если те вели себя неподобающим образом, поступали с ними решительно и безжалостно. Дети вскоре начинали понимать, что единственный способ пробиться по общественной лестнице в мире Ган-Тир – это во всем слушаться взрослых. Теплых отношений между представителями разных поколений не существовало, в лучшем случае молодые и старые гантирцы лишь терпели друг друга. Обучение было неформальным и целиком зависело от того или иного учителя. Те, кто избирал науку образом жизни, вступали в сообщества взрослых, именовавших себя учеными, подобные группы образовывали структуры, напоминавшие земные университеты. Это было, пожалуй, единственным, в чем гантирцы походили на представителей человечества.

Кинан все еще не мог уяснить принципов функционирования гантирского общества и с трудом скрыл инстинктивную реакцию на манеру гантирцев обращаться со своим потомством. Но, конечно, он понимал, что обычаи во Вселенной разнятся и нельзя подходить к обитателям Ган-Тира с земными мерками. Однажды Кинан спросил, относились ли гантирцы к своим детям иначе в те времена, когда рождаемость на планете оставалась достаточно высокой. Должно быть, все-таки что-то из его негативной реакции при этом прорвалось наружу, поскольку Сенсар сразу насторожился. Он уклончиво ответил о быстром развитии детей и свободе, которая им предоставлялась. Кинан поспешил замять неприятную тему, упомянув, что методы воспитания детей у землян коренным образом отличаются от гантирских. Все зависит от социальной среды, в которой растет ребенок, возраста родителей и их экономического положения. Сенсар потребовал конкретных примеров. Кинан удовлетворил его просьбу, и дискуссия продолжилась. Больше Кинан не расспрашивал о гантирских детях, но вспоминал о них довольно часто.

То был не единственный раз, когда пропасть между двумя совершенно различными цивилизациями казалась непреодолимой. Сенсар спросил Кинана о его работе, и тому пришлось объяснять, что же такое психология и психиатрия. Гантирца поразил тот факт, что у людей существовала целая наука, занимающаяся изучением человеческой психики. Он утверждал, что гантирцы не страдают психическими болезнями. Исключения составляли лишь случаи, причинами которых являлись органические заболевания или серьезные травмы. Когда Кинан начал расспрашивать о методах лечения таких больных, Сенсар постарался уйти от ответа. Он лишь заметил, что все зависит от конкретной личности и обстоятельств. Лично он медициной не занимался, а потому и не мог высказаться на эту тему компетентно. Кинан попытался еще раз вызвать его на ответ, но Сенсар перевел разговор на другую тему.

Как могло случиться, что люди подвержены психическим заболеваниям в большей степени, чем представители иных цивилизаций? Кинана весьма заинтересовал этот вопрос. Возможно, у людей установился более тонкий химический баланс мозга или же свою роль сыграло какое-то свойственное лишь человеку нарушение в генетическом коде? Тема настолько увлекла Кинана, что он на некоторое время потерял нить разговора. Пришел в себя Дэниэл, когда гантирец задал ему неожиданный вопрос о больницах. Не преувеличивал ли Кинан, повествуя об огромных зданиях, наполненных больными? Кинан ответил и на этот вопрос, одновременно размышляя об обществе Ган-Тир. Он пытался представить себя среди людей, у которых нет детства и которые общаются со взрослыми только для того, чтобы поупражняться в интригах и эксплуатации другой личности. Разум его восстал. Неудивительно, что Райри показалась столь невыносимой. Не ее поведение было ненормальным, а поведение Сенсара. Для гантирца он демонстрировал удивительную чувствительность. Почему же он стал не таким, как все остальные?

По сравнению с их первой встречей, Сенсар вел себя куда раскованней. Его щупальца довольно часто сворачивались и разворачивались по мере того, как он размахивал ими в воздухе, стараясь эмоционально окрасить свою речь. К тому времени, когда половина расстояния до «Воскресения» осталась позади, Кинан пришел к выводу, что инопланетянин действительно тот, за кого себя выдает: ученый, для которого сбор и совершенствование различных знаний являются смыслом существования. Во время одного из визитов вьющийся отросток растения, покрывавшего стену, упал на плечо Кинана. Он хотел его сбросить, но прежде чем успел пошевелиться, еще один отросток метнулся на другое плечо. Покрытый листьями стебель покачивался из стороны в сторону, словно имитируя движения щупалец Сенсара. Кинан вскочил с подушек в надежде освободиться, но растение последовало за ним. Встревожившись, Кинан схватил прилипший к плечу стебель и попробовал оторвать его. В ту же секунду щупальце замкнулось у него на запястье и конвульсивно задергалось. Второе щупальце обвилось вокруг второго запястья. Еще два щупальца хлестнули его по коленям.

– Ссстой! Не двигайся! – Что?

– Не двигайся! Вреда не будет. Это гивиш. Гивиш!

Сенсар отпустил Кинана и осторожно снял вьющиеся стебли с его плеч. Он повесил их опять на стену, подошел к углу комнаты и замер перед главным стеблем, свесив свои щупальца. Вьющиеся отростки на потолке и стене мгновенно свернулись, обвившись вокруг главного стебля. Затем листва растения раскрылась и потянулась к гантирцу. Отростки обвились вокруг Сенсара, а он в свою очередь принялся гладить растение. В ответ растение потерлось о гантирца, волнообразно извиваясь вокруг его тела. Сенсар сделал шаг назад, и хватка вьющихся стеблей ослабла. Гантирец обернулся к Кинану.

– Гивиш, – повторил он, указывая на растение, и добавил: – Иди сюда… Коснись.

Дэниэл посмотрел на движущееся растение, затем перевел взгляд на ноги Сенсара, скрытые длинной мантией, и отрицательно покачал головой.