Шейд сложила зонт и со всей силы обрушила на окно. Раздался грохот от разбившегося стекла. Но улицу даже он не пробудил: кому какое дело до взлома чужой квартиры?

Шейд посмотрела на руку. Осколки стекла задели ладонь, и теперь из порезов текла ярко-алая кровь. Девушка аж испугалась жидкости, большими каплями падающей на серый асфальт. Но медлить не могла…

Звук привлек внимание лишь одного человека — владельца квартиры. Он уставился на незваную гостью пустыми, безжизненными глазами. Шейд пролезла в проем и спрыгнула на пол комнаты.

— Мне нужен ингибитор А-281, — попросила девушка.

Человек сильно вжался в кресло. И аккуратно вытащил иглу из вены. Его глаза вдруг закатились, он стал судорожно хватать ртом воздух.

— Что вы наделали, — прохрипел хозяин квартиры. — Вы впустили загазованный воздух… Мы вдохнем газ и отравимся.

Шейд поводила носом. Воздух как воздух.

— Да нет, на улице самый обычный кислород, — пожала плечами девушка.

— Улицы перенасыщены углекислым газом и, кто знает, чем еще… Все выбросы в атмосферу возвращаются, фабрики-то работают… Только на высоте можно дышать свежим воздухом без противогаза… — упрямо тряс головой человек.

Шейд лишь неодобрительно покачала головой. И посмотрела на руки. Кровь потихоньку останавливалась…

Человек перестал устраивать спектакль. Поводил носом, сделал глоток воздуха, и еще один.

— Но правительство говорит, что за окнами стелется углекислый газ и что покидать квартиру небезопасно, — упрямо отказывался верить фактам бледный человек.

— Оно врет. Неужели непонятно? — Шейд рассматривала руки. На месте порезов появились небольшие корочки. Кровь начала сворачиваться…

А ведь на алые капли можно было смотреть бесконечно. Они — единственная краска в этом мире, полном серых и черных тонов.

— Все равно, вы нарушили мое право на неприкосновенность жилища, — уверенным тоном произнес хозяин квартиры.

— Моя подруга умирает. И мне нужен ингибитор, — жестко отозвалась Шейд. — Вы должны это понимать.

— Соблюдение моих прав стоит выше, чем спасение жизни неизвестного мне человека. Я имею право на защиту своих прав! — взвизгнул человек.

Тогда-то Шейд и поняла, что слова Кейт правдивы. В этих людях не осталось ни капли человеческого. Лишь пустые оболочки, бездумно прожигающие жизнь перед плоским экраном.

«Похоже, я ошиблась, и герои фильмов никогда не существовали… либо умерли давным-давно», — сокрушенно покачала головой Шейд, поднимая зонт. Ей почудилось, что палец укололся об острый край стекла. Так в жизнь приходило разочарование — быстро, резко, беспощадно.

Теперь наконечник зонта, переливающийся ярко-синим цветом смотрел в грудь хозяина дома.