— Даллас, ну а мы чем занимаемся? Изо всех сил помогаем, прямо как ты меня и учила. Вон, глянь на моего, — Пибоди с довольной ухмылкой показала на Макнаба, гарцующего в высоких кроссовках дикой раскраски и без конца тараторящего на своем компьютерном языке. — Вон он как работает. Ну вот скажи, где найдешь тощую попку круче, чем у него? А вот твоему сейчас нелегко.

Рорк сидел за столом и работал на компьютере, двух сенсорных экранах и что-то говорил в микрофон с наушниками. От нее его отделяла стеклянная стена. Его телефон сигналил, по настенным экранам с бешеной скоростью проносились какие-то цифры и символы.

Волосы у него были убраны назад в хвост, глаза яростно и напряженно сверкали, но даже издалека Ева читала в них изнеможение и тревогу.

— Рорк, — позвала она, и в этом единственном слове выразилась вся любовь, весь страх, все отчаяние.

— Когда так беспокоишься, трудно мыслить ясно, замечать все детали. Он любит тебя. Когда тебе больно, ему тоже больно.

— Я знаю. Рорк.

— Видимо, придется пройти сквозь стену, — улыбнулась Пибоди. — Давай, ты же мой герой.

— Никакой я не герой.

— В этих, — Пибоди постучала пальцам по наручникам, — точно.

— Сними их с меня.

— Как?

— Найди ключ. Найди ключ и сними их к чертовой матери!

— Хотела бы, Даллас, но в этом-то вся загвоздка. Ты сама должна его найти. И лучше ты это сделаешь, прежде чем он доберется до еще кого-нибудь. Прежде чем он доберется до тебя. Ты ведь всегда была сообразительной. Не дай ей выставить тебя тупой.

— И как же прикажешь мне что-либо найти взаперти? Как… — За дверью послышались шаги, и Ева осеклась, вжавшись в стену. — Он возвращается.

— Он и не уходил, — сказала мать, подходя к двери.

— Не открывай! Пожалуйста!

— Ноешь, ноешь, ноешь, — повторила та и открыла дверь.

В комнату, очаровательно улыбаясь, вошел Макквин.

— Здравствуй, девочка, — произнес он голосом ее отца.

И, истекая кровью из множества отверстий, пошел на нее.