– Знаете ли, Ларри, я пришла, просто чтобы попросить вас сдать форму Бенджамину и покинуть помещение до окончания расследования. И тогда мы решим, будете ли вы здесь работать.

Ларри сглотнул.

– Расследование? Мэрилин, при всем моем уважении я понятия не имею, о чем вы говорите.

Мэрилин каким-то образом улыбнулась без улыбки.

– Я уже сказала: я пришла не для того, чтобы разговаривать. Думаю, что мне и не следует. – Она вздохнула и взглянула на полицейского в форме, который пока не проронил ни слова. – Честно говоря, будь это в моей галерее в Калгари, все было бы совсем по-другому. А здесь, похоже, слишком сильна вера в людей.

Ларри прекрасно понимал, что это оскорбление в его адрес, а может быть, в адрес его города и даже полицейского, но он был не в курсе дела, поэтому защищаться не мог. Ларри просто кивнул.

– Так и есть, – сказал он и улыбнулся полицейскому, чтобы было понятно: он-то не пытается оскорбить полицию или город. Ему нравилась вера в людей.

– Офицер, я полагаю, у вас есть вопросы к мистеру Финли?

Полисмен кивнул.

– Всего несколько.

Мэрилин опустила голову и театрально вздохнула, как будто только что совершила очень смелый, трудный и страшный поступок.

– Хорошо, – сказала она. – Я бы рада остаться, но мне нужно забрать дочь, и, к сожалению, я и так уже слишком задержалась. – Она пристально посмотрела на Ларри, чтобы он понял, что все это из-за него.

– Вы ведь понимаете. Спасибо за работу, Ларри. Мы желаем вам всего наилучшего.

– Я что же, уволен? – спросил Ларри.

– Нет, – ответила Мэрилин. – Пока нет.

Мод в своем репертуаре

Маккензи

Следующие три дня в «Бумажном стаканчике» прошли спокойно. Маккензи, все еще обутая в огромные пиратские сапоги, работала над эссе. Мод за своим одиночным столиком развлекалась тем, что смотрела в окно, а Сунна читала романы в мягкой обложке, один за другим, как будто курила без перерыва. На четвертый день Мод снова пересела за их столик, предупредив, чтобы они не совали нос в ее дела – как будто в последние дни она не ездила с ними в кофейню и обратно в одном автомобиле, не слыша от них никаких назойливых вопросов. Казалось, она нервничает.

Они уже сидели там целый час, когда она положила на стол сумочку и расстегнула молнию среднего отделения.

– Я принесла его, – сказала Мод, извлекая письмо, сморщенное и потемневшее. – Пусть побудет у кого-нибудь из вас.