Моя сестра владела ключами, которые отпирают двери темницы, магическим заклинанием, которое умертвит наших драконов. Она – тот тайный игрок, что поможет нам с Шоном выиграть в нашей маленькой игре. Я не хотела, чтобы моя сестра умерла. Я не собиралась помогать ей в самоубийстве или подталкивать ее к нему. Я любила ее. Но я собиралась сделать то, чего она от меня ожидала, даже если это означало потерять ее. Даже если это означало принять свершившееся.

Нельзя было терять времени. На следующее утро я встала рано и уложила вещи. Забронировала билет на рейс до Сан-Франциско, которым лететь не собиралась. Я надеялась, что такой ход ненадолго собьет со следа тех, кто станет меня искать.

Я позвонила Стефани и попросила оказать мне услугу. Простую услугу. Можно, Ники останется на вечер у нее дома? Я заберу его, когда поеду с работы. Конечно, я могла бы сказать ей, что собираюсь отсутствовать несколько дней. Но я хотела, чтобы она дошла до абсолютной паники как можно скорее. Это сделало бы мое исчезновение более достоверным, более тревожащим, более актуальным. А когда страховая компания вникнет в случай, начнется полицейское расследование.

Может быть, будет тело. Женщина, похожая на меня и с моей ДНК.

В то утро я высадила Ники у школы на пять минут позже, чтобы не столкнуться со Стефани, которая всегда появлялась рано. Мне не хотелось, чтобы вечно всюду сующая свой нос Стефани расспрашивала, почему я плачу, целуя Ники на прощанье.

Я знала, что очень долго не увижу его, и сердце у меня разрывалось. Я обняла его так крепко, что он пискнул:

– Осторожней, мам, больно!

– Прости. Я люблю тебя.

– Я тебя тоже. – И он побежал в школу, даже не оглянувшись.

– Увидимся, – сказала я, так что мои последние (на ближайшее время) слова не были ложью.

Я твердила себе, что потом Ники скажет нам спасибо. Кому не хочется провести детство в самом красивом месте Европы? У Ники будет детство получше, чем у его родителей, выросших в скучном пригороде Детройта и на унылом севере Англии. Коннектикут, по идее, достаточно хорош, и не знаю, почему он таким не был. Я полагала, что Коннектикута недостаточно.

Мне хотелось сделать что-нибудь будоражащее. Хотелось почувствовать себя живой.

Я заехала домой за Шоном. Мы доехали до станции “Метро-Норт” и сели на поезд до Нью-Йорка. Там взяли такси от Центрального вокзала до аэропорта. Нам надо было, чтобы Шон оказался на борту летящего в Лондон самолета до того, как я пропаду без вести. Я от души попозировала на дорожке перед международным залом отлета, целуя Шона на прощание – на случай, если полиция выследит таксиста, который вез нас в аэропорт Кеннеди. Но полицейские даже не пытались найти ту машину – еще одно доказательство того, что они не слишком усердно искали меня. Я попросила таксиста подождать, пока мы, любящие муж и жена, прощаемся друг с другом. Мы должны были остаться на камерах видеонаблюдения: беззаветно преданные друг другу супруги, с грустью расстающиеся даже на несколько дней.

– Ну все, – прошептала я Шону. – Ты знаешь, что делать.

В Лондоне у него были намечены встречи с клиентами, с которыми у него в прошлый раз ничего не вышло. Шон им искренне нравился, и они огорчались, что не могут инвестировать миллионы своей компании в риелтерские проекты Шона. Они согласятся выпить с ним – и обеспечат ему алиби.

– Куда ты собираешься? – спросил он. – Что, если мне понадобится связаться с тобой? Что, если возникнет что-то срочное? – Голос у него был испуганный, как у ребенка. Мне стало неловко.

– Не беспокойся, – сказала я. – Вот это и есть что-то срочное. Неважно, что ты услышишь… Я не умерла. Я вернусь. Поверь мне. Я не умру. – Мне надо было, чтобы он в это поверил.

– О’кей, – нерешительно согласился Шон.

– Скоро увидимся, – сказала я – очень громко, на случай, если кто-нибудь нас слышит. Никто нас не слушал.

– Скоро увидимся, дорогая, – сказал Шон.