Шон

Каррингтон ждал за дверью своего кабинета – так врач, прежде чем войти в смотровую, ждет, когда ты разденешься.

– Плохо дело, – сказал он, входя. – Женщины! Я-то, дорогой, на твоей стороне.

Верил он в мою невиновность или нет – я был благодарен ему за то, что он вежлив со мной. За то, что ведет себя как цивилизованный человек. Тут мне пришло в голову, что прошлой ночью я принял слишком много снотворного. Может, через несколько часов ничего этого не случится? Нет, я знал, что такого количества я не принимал. Происходящее было реальностью.

– Все это вранье, клянусь, – сказал я. – Это же чистой воды кибертравля! Шантаж. Какие в этой стране законы против клеветы? Все написанное – ложь.

Я выдал Каррингтону свою версию. Допустил одно маленькое отступление от правды. Сделал вид, будто не знал, что моя жена планировала мошенничество со страховкой. Это сделало мою историю менее запутанной. Менее сложной. Я сказал, что не видел связи между страховкой, за которую платил, и последующим исчезновением Эмили. До тех пор, пока на это не указали детективы. Что бы ни случилось – идея принадлежала Эмили. Она вечно искала острых ощущений. Вечно ей надо было играть в плохую девочку. Это не то качество, которое ей к лицу в ее возрасте.

Каррингтон подергал манжеты, на языке жестов – слишком много информации. Мы британцы.

И все же, думаю, он мне поверил.

– Я спрошу кого-нибудь из наших юристов, – сказал Каррингтон. – Все-таки интернет – это не печатная газета. Тут гораздо больше серых зон. Кстати, что тебе нужно? Чем помочь?

Когда идешь неторным путем, рано или поздно приходится выбирать ту или другую дорожку. И положиться можно только на ощущение, что тебя ведут. И выведут. Я положился на это чувство. И меня вывели. Может, снотворное сослужило хорошую службу. Не дало мне слишком много думать.

Как говорится, первая мысль – самая верная. Хотя, может быть, и не стопроцентно верная. Следовало упомянуть мистера Прейджера.

– Мне нужно куда-нибудь уехать. Нужно время, – сказал я.

Эмили брала себе тайм-аут. Теперь моя очередь. Уберусь отсюда. Поеду куда-нибудь. Подумаю. Подожду, пока осядет пыль. Все знаки и знамения указывали: тебе туда.

– Этот текст перепостили на Фейсбуке, там сотни лайков, – сказал Каррингтон. – Разошелся, что называется, мгновенно. Как вирус. Возможно, лечение существует. – Он сухо, безрадостно хохотнул.

– Господи боже, – сказал я.

– Вот именно, господи боже.

– Что все это значит? Для меня?

– Это значит, что сейчас, пока мы с тобой тут беседуем, кое-кто прикидывает, как завести на тебя уголовное дело. И если кое-кто решит это сделать, события начнут развиваться довольно быстро.

– Проклятье, – сказал я.

– Вот именно, проклятье.