Повернувшись к недавним собеседникам, капитан невозмутимым голосом продолжил, будто ничего не случилось.

— Ну так что, на чём мы остановились? Сколько, говорите, готовы дать за каюту на нашем великолепном и самом комфортабельном в обитаемом космосе судне? Если, конечно, ещё не передумали, и соседство со стадом парнокопытных вас не пугает.

В узком корабельном коридоре стояли двое мальчишек. Один, в какой-то странной, вычурной, изрядно великоватой одежде, шёл из камбуза, и в руках у него был поднос. Второй, в замасленном оранжевом комбинезоне, скорее всего, юнга — загораживал проход и не давал первому пройти.

— Что, холуй, несёшь объедки хозяину?

— Можно пройти?

— Нельзя. Знаешь, как меня бесит твоя надменная рожа? Да ещё такая смазливая! Ты себя в зеркало видел, уродец? Или, может, это ты специально такой? А дед тебя для утех завёл?

— Ещё раз. Я могу пройти? Или мне позвать на помощь?

— Никого ты не позовёшь. Даже старика своего. Там, на вашей планете варварской, такие, как он, господа. А тут космос, тут все свободны! Я сейчас отмутузю тебя, а потом скажу, что защищался. И ничего-то мне не будет! Ясно? Потому что это — мой корабль, тут моя команда, моя семья! А вы здесь — никто. То, что заплатили за перевозку — ещё не значит, что можно так важничать и задирать нос!

— Мне придётся пожаловаться…

— Не придётся!

Юнга перешёл, наконец, от слов к делу. Град ударов посыпался на мальчика-слугу, который неумело попытался закрыться и отскочить, но был тут же пойман и повален на пол. Поднос полетел туда же, и хоть пластиковые тарелки и чашки не разбились, но всё их содержимое оказалось снаружи. Какое-то время продолжалась возня… А потом, внезапно, раздался удивлённый возглас, и всё резко закончилось.

Парень в комбинезоне сидел напротив своего противника и смотрел на него широко открытыми глазами.

— Ты что, девчонка?..

— Так, летать-копать, что тут происходит?.. — Почти тотчас раздался строгий и властный бас. Из открытой двери кают-компании выглядывал боцман. — Хосе, опять безобразишь? Заняться нечем? Марш драить палубу, а потом ещё раз, чтобы не повадно!.. А ты ступай, там на камбузе ещё есть…

Хосе, будто ужаленный, вскочил и побежал выполнять поручение, но, оказавшись рядом со своим непосредственным начальником, немного притормозил и тихонько, так, чтобы его никто больше не услышал, прошептал:

— Это не парень, это девчонка!

Ответом ему был громоподобный раскат хохота.

— Комету мне в глотку, ты только заметил?.. Ой дурачок, нет, ну до чего бестолковый-то, а… Все уже давно только о том и судачат, предположения строят, и эти, как оно… Гипотезы, во! Гипотезы, что там старикан с переодетой девкой вытворяет, и для чего это всё затеял. А ты у нас только догадался!.. Башка пустотная, на какой планете таких тугодумов рожают-то, а?.. Ой, прости, опять забыл, ты же орбитальный у нас…

Хосе обиженно надулся. Во-первых, потому что его мыслительные способности незаслуженно принижали — он-то прекрасно знал сам, что не дурак. Во-вторых, потому что опять упоминали не в самом приятном ключе то место, где родился. А в-третьих — обсуждали всякое за спиной, видимо, считая, что не дорос ещё…

Он уже готовился сказать что-нибудь, о чём потом пришлось бы долго жалеть — ведь у боцмана никогда не бывало проблем с поиском, чем нагрузить слишком острого на язык непоседливого юнгу, но сигнал тревоги и замигавшие красные лампы заставили обоих членов команды мигом забыть о происходящем. Раздавшийся по громкой связи приказ капитана: «Серхио, срочно ко мне!», — заставил боцмана бегом сорваться в сторону рубки. Хосе, чуть поколебавшись, кинулся следом. Когда они вдвоём оказались внутри и сзади, с лёгким шипением, опустилась переборка, давая полную звукоизоляцию, последовало новое распоряжение: