Ещё римляне знали: нищую провинцию можно взбунтовать, если там появится человек с мешком денег. Именно поэтому уровень жизни провинции нельзя ронять до полной и беспросветной нищеты. Нужно выдерживать некий разумный баланс.

Хороший пример – Италия. Благодаря предусмотрительной политике итальянского правительства, не ставшего вкладывать средства в мафиозный юг страны, но не допускающего слишком сильного отрыва по уровню жизни. В результате, что бы там не чувствовали южные итальянцы к северным, серьёзного сепаратизма там нет. Зато появился сепаратизм в Северной Италии, богатой и промышленно развитой.

Ситуация осложняется, когда появляется внешний спонсор. Как правило, это страна или коалиция стран, желающих нанести вред своему конкуренту и поощряющих сепаратистские движения на её территории. Здесь вступает в силу ещё один фактор – наличие сильной диаспоры, которая и сама является спонсором сепаратистов, и лоббирует их интересы за рубежами страны. Классическим примером является история Ирландии. Англичане мастерски проводили политику управления Ирландией через поддержание нищеты и голода. Однако у британцев всегда было много врагов, которые готовы были поддержать ирландское движение. Так, весьма значительную роль в отделении Ирландии сыграла ирландская диаспора в США, как и само стремление бывшей колонии ослабить бывшую метрополию.

Впрочем, наличие диаспоры не обязательно. Так, Эритрея добилась независимости от Эфиопии, не имея существенных рычагов давления на Западе. Однако на международном уровне было принято решение отрезать Эфиопию от моря, что могло быть обеспечено только предоставлением независимости Эритрее. При этом правительство Эритреи в настоящее время считается одним из худших в мире (sic!), экономическое положение страны чудовищно, а о каких-либо правах человека нет и речи. Но это никого не волнует.

3. Третьим по значимости фактором самоопределения является желание региональных элит повысить свой статус. «Лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме».

Интересным и поучительным в этом смысле стал «бархатный развод» Чехии и Словакии. Как показали данные опроса, проведённого незадолго до сепарации, ни чехи, ни словаки не хотели разделения. Опрос, проведённый через десять лет, в 2002 году, также показал, что население обеих частей федерации было против сепарации (60 % признались, что были противниками распада). Однако словацкий политикум и ряд значимых политических деятелей этого хотели. Спонсором проекта выступали европейские структуры, считавшие, что интегрировать Чехословакию по частям проще и выгоднее, чем целиком. Потребовалась игра на уровне элит (например, «война эмблем» и «дефисная война»), чтобы добиться нужного результата.

Стоит упомянуть и факторы, мешающие самоопределению.

1. Наличие на самоопределяющейся территории значительных анклавов населения, не желающего или опасающегося сепарации.

Классический пример – та же Ирландия. Освобождение всего острова не состоялось, поскольку проживающие в Ольстере протестанты не желали отделения. Более того, они сформировали собственные вооружённые силы, противостоящие Ирландской республиканской армии, которые оказались достаточно эффективными.

С другой стороны, само по себе наличие недовольных групп не является непреодолимым препятствием на пути самоопределения народа: достаточно убить или изгнать этих недовольных. Так, новые государства, образовавшиеся при распаде СССР, активно практиковали этнические чистки в отношении русских. Русских лишали прав, изгоняли, насиловали и убивали везде – от Таджикистана до Молдовы. Это оказалось крайне эффективным средством строительства мононациональных государств.

2. Аналогичную роль может сыграть часть населения отделяющегося региона, сама желающая самоопределения и не намеренная жить в национальном государстве другого народа.

Классическим примером является Грузия. Наличие в её составе Абхазии и Южной Осетии было для грузин вопросом национального престижа. При этом было понятно и то, что в случае отделения от СССР этот вопрос встанет (что и произошло). Политика грузинских националистов, в особенности Звияда Гамсахурдия, пытавшегося решить этот вопрос силой, стала причиной нескольких войн (в том числе гражданской), установления режима Шеварднадзе и фактической потери территорий. Аналогичные последствия имела попытка Саакашвили решить тот же вопрос теми же методами.

3. Неблагоприятная международная обстановка. Так, в случае покровительства международного сообщества стране, страдающей от сепаратизма, могут простить любые методы по его подавлению, включая геноцид. Примеры приводить не будем, чтобы не вызывать лишние споры.

В таком случае – к аковы перспективы Барселоны?

По сумме факторов мы должны признать: они достаточно благоприятны, но не сейчас, а в перспективе.

1. Каталония – «регион-донор», это развитая и экономически состоятельная часть Испании. Каталонцы живут достаточно хорошо, чтобы думать, что без испанских налогов они заживут ещё лучше.

2. В Каталонии нет ничего похожего на протестантов Ирландии: это достаточно сплочённый регион.

3. Региональные элиты считают, что Мадрид не пускает их выше регионального уровня – и не прочь обрести более высокий статус.

4. У любых сепаратистских движений в Европе есть мощный спонсор – это ЕС, «брюссельская власть». Ей гораздо удобнее и выгоднее иметь дело не с национальными государствами, а с отдельными регионами, видящими в Брюсселе покровителя и заступника. Но это нельзя демонстрировать явно – так как это может привести к выходу национальных государств из ЕС и многим другим проблемам. Тут нужна постепенность. Поэтому публичные фигуры ЕС ни в коем случае не должны прямо поддерживать референдум. Их задача на сегодняшний день – выражать озабоченность «применением силы» и т. п.

Разумеется, руководство Испании это тоже понимает – и старается пройти по лезвию бритвы: ни в коем случае не показывать слабость, но и не вести воинственные речи.