Такому приему Прошка обрадовался. Опасался, что пращей встретят, или еще чем. Кто знает, что у этих баб на уме?

— Приветствуем дорогого гостя в нашем лагере! — подхватила вторая. — Позвольте проводить Вас и вашу прекрасную спутницу к нашему начальству для серьезного разговора?

Конечно, позволил. А как иначе? Только вот мулька с серьезным разговором как-то не очень зашла.

«Как бы снова на эротический подвиг не потащили» — забеспокоился он, а Яге на ухо шепнул:

— У тебя средство для любви с собой? Как бы не понадобилось.

Бабуля развела руками.

— Прости, Прошка, не думала, что пригодиться. На войну ехали…

— На войну, на войну, — передразнил ее некромант. — Можно было догадаться. Через землю амазонок прорываться приходится.

Прошли мимо одной из розовых палаток, перед которой выстроилась очередь из девиц всех возрастов. Они о чем-то весело переговаривались. В какой-то момент Прошке показалось, что он услышал из-за тряпичной стены тихий мужской стон.

— Слышала? — обратился Прошка к Яге шепотом. — Кажись, там наших держат.

— Слышала? — ухмыльнулась старушка. — Ты когда на ухо мне орешь, я не все слышу. Токмо по губам и читаю. Триста тридцать лет недавно справила. Это тебе не шутки.

— Мадам, — набравшись храбрости, Прошка обратился к провожатой. — Не подскажите ли, где тут у вас содержаться мои коллеги? И нельзя ли их отпустить?

— Все вопросы к начальству! — холодно заметила девица. — Скоро уже дойдем.

И действительно, королевский шатер был уже близко. Прошка вспомнил, как обедал на этой жилплощади, и ему стало не по себе. Затем в памяти всплыло свидание с красавице-Марьяной, пусть и не настоящей, и сразу потеплело.

— Ладно! — он взбодрился. — Веди к вашей Фриде Зеленоокой. Беседовать будем.

К большому удивлению, граничащему с вселенской радостью, в палатку к королеве гостей не пустили. У входа дежурила воевода Гортензия — знойная женщина и некогда мечта теперь уже очень женатого Яшки.

— Ее величество принять вас не может! — отрезала воевода, поприветствовав гостей. — Я уполномочена провести переговоры вместо нее.

С трудом замаскировав вздох облегчения, Прошка напустил на лицо самое скорбное выражение, на которое был способен и, понурив голову, зашагал вслед за воеводой в другую, чуть поменьше, палатку.

— Королеве не здоровится? — вкрадчиво поинтересовалась Яга пока шли.

— Мутит! — не стала скрывать Гортензия. — Токсикоз.