— Токмо не бежать! — предупредил тот, которого звали Агафоном. Прохор за время пути научился голоса распознавать.
— Куда он убежит? — ухмыльнулся Яшка. — С такой-то кормой.
— Корма не корма, — не согласился с ним старший. — А через кусты знатно ломанул. Аж ветки в щепки.
— Братцы, вы бы меня отпустили, — взмолился гаишник. — Гадом буду, никому не скажу, что вы тут в лесочке вытворяете.
Латники переглянулись.
— Вы часом не содомиты? — задал пленник остро интересующий его вопрос.
— А? — не понял Яшка.
— Мужчин, говорю не сношаете?
— Да я тебя за такое, — обиделся молодой дружинник и замахнулся.
— Погодь, — остановил его Агафон. — Не мордуй покамест. И не слушай, что лопочет. Некромант это. А они так мозг задурить могут. А лучше вот что… Сунь ему в рот волчеглист.
Прохор и опомниться не успел, как в пасть ему длинную корявую палку вставили, да веревкой о двух концов на затылке затянули. Не гикнуть, не хмыкнуть. Руки к лошадиной заднице прикрутили, да двинулись дальше.
Вечерело. В последний раз ногами Прохор столько ходил… никогда. Устал страшно. Колени сами подгибаться стали. Тогда лесная дорога и кончилась, деревья расступились и на холме, что у горизонта заблестел куполами теремов огороженный частоколом стольный град. Обомлел Прохор. Глазами захлопал и внял, наконец, что в другой мир угодил. Видимо, через канализационный люк. Раньше такое только в кино видел, а тут…
— Сколько любуюсь, а все не налюбуюсь, — заметил одухотворенный Яшка.
— И не говори, — согласился Агафон. — Ляпота! По-другому не скажешь.
Через ворота проходили весело.
— Яшка, а Яшка, — голосил постовой на стене. — К твоему коню дерьмецо какое-то прицепилось, а ты и не заметил.
— Уймись, коротыш! — отозвался обидчивый дружинник. — Не видишь? Некроманта взяли.
— Некроманта? — не поверил постовой и трижды сплюнул через плечо. — Я уж думал вымерли они давно.
— Все думали! — гаркнул Агафон. На том разговор и кончили.
Потом шли по центральной улице. Законопаченный Прохор смотрел по сторонам и дивился. Даже про стыд позабыл. Из одежды на нем разве что повязка набедренная из мешковины значилась, да и та с дырами. А зрелище его поразило. Дорога, по которой копытами цокали широкой была. На вроде трехполоски, если на машины пересчитать. Сплошь из бревен сложена. Одно к одному. И щелки не найдешь. А по бокам — замки деревянные. Иначе не скажешь. Один другого выше. И все из дерева. Не мудрено. Вон его сколько! Целый день через лес топали. Местами крыши железом крыты. А одна хибарка до того длинной и высокой оказалась с уймой окошек, что Прохор, грешным делом, с хрущевкой ее сравнил. Да куда там? Деревянная. Ни тебе плит, ни балконов.