– "Идиотское" – подходящее слово, – согласился Шмидт, а затем ворчливо добавил: – Должен сказать, что вы оба выглядите довольно неплохо.

– А почему бы и нет? – вступил в разговор Брамуэлл. – Конечно, это вынужденный и нежелательный отпуск, но эти семь недель – самые спокойные за последние годы. А возможно, и за всю мою жизнь. Ешь, пей, спи, гуляй, и, что самое лучшее, никакого телефона. Прекрасная библиотека, как вы сами можете убедиться, а для тех, кто пал духом, в каждом номере установлен цветной телевизор.

– Номере?

– Сами убедитесь. Миллиардеры старых времен не отказывали себе ни в чем. Есть какие-нибудь идеи насчет того, почему вы здесь?

– Никаких, – ответил Шмидт. – Надеемся, что вы нам объясните.

– Мы уже семь недель в замке, но так и не нашли ответа.

– Он не пытался заставить вас работать на себя?

– Например, создать атомную бомбу? Откровенно говоря, мы были уверены, что именно с этой целью нас сюда привезли. Но нет, ничего подобного. – Хили невесело улыбнулся. – Даже как будто разочаровывает, да?

Барнетт посмотрел в сторону Моро:

– Незаряженный пистолет, приставленный к виску?

Моро вежливо улыбнулся.

– Это как понимать? – спросил Брамуэлл.

– Психологическая война. Против тех, на кого неизбежно будет направлена угроза. Зачем похищать физика-ядерщика, если не для того, чтобы заставить его создать атомную бомбу? Во всем мире подумают именно так.

– Да, верно. Мир не знает, что для производства атомных бомб физики-ядерщики не нужны. Они необходимы для создания водородных бомб, и кое-кто обязательно это поймет. Мы поняли это в первый же вечер нашего пребывания здесь.

Моро был все так же любезен:

– Разрешите прервать вашу беседу, господа. У вас полно времени, успеете обсудить не только прошлое, но и настоящее и будущее. Через час здесь накроют к ужину. А тем временем, думаю, нашим гостям пора осмотреть свои комнаты и, при желании, написать кое-какие письма.

Сьюзен Райдер было сорок пять лет, но выглядела она лет на десять моложе. Эта темно-русая женщина с васильково-синими глазами и очаровательной или равнодушно-неодобрительной – в зависимости от общества – улыбкой обладала не только ясным умом, но и чувством юмора. В настоящее время, однако, ей было не до шуток. Она сидела на кровати в комнате, которую ей предоставили. Посредине комнаты стояла Джулия Джонсон, стенографистка.

– Они знают, как принимать гостей, – сказала Джулия, – то есть старый фон Штрайхер знал. Гостиная и спальня прямо-таки из «Беверли уилшир». А ванная комната с позолоченными кранами – вообще предел мечтаний!

– Ну что ж, попробуем воспользоваться этой роскошью, – громко произнесла Сьюзен. Предостерегающе приложив палец к губам, она встала. – Собственно говоря, я собираюсь быстренько принять душ. Много времени это не займет.

Через спальню она прошла в ванную комнату, предусмотрительно выждала несколько секунд, включила душ, вернулась в гостиную и поманила пальцем Джулию, которая последовала за ней в ванную. Сьюзен улыбнулась, увидев удивленное лицо девушки, и тихо сказала: