– Ты чего? Как ты вообще можешь говорить о моей великой мудрости, если твой интеллект где-то на уровне голого землекопа? Или даже нематоды?… Нет-нет, я не отрицаю твоей отваги, мужества и великой мускульной силы, но… сам понимаешь…

– Понимаю, – ответил Михаил мирно.

Азазель сказал с подозрением:

– Понимаешь? Ух ты!.. А что понимаешь?

– Азазель, – произнес Михаил, – как ты сказал, я прост и прям, чего не отрицаю. Я не способен хитрить, тем более закручивать сложнейшие интриги.

– Это же прекрасно, – воскликнул Азазель с пафосом. – Миру нужны такие прямые и несгибаемые! На вас стоим. Обеими ступнями.

– Но моя прямизна, – договорил Михаил крепнущим голосом, – вовсе не значит, что не могу увидеть чужую кривизну.

Азазель сказал с интересом:

– О, это уже интереснее. Какой мерзавец смеет с тобой хитрить?

– Ты, – ответил Михаил громовым голосом.

Азазель отшатнулся, а в комнате вспыхнул кроваво-красный свет. В руке Михаила неуловимо быстро возникла белая плазменная молния и превратилась в рассыпающий искры меч из слепящего пламени.

Азазель дернулся, но острие меча уперлось в горло чуть ниже кадыка, а на застывшем лице Михаила он увидел только мрачную ярость и готовность к удару.

– По… погоди, – пролепетал он, – но зачем меч… если собрался меня в ад?

Михаил напомнил резко:

– Никакого ада.

– Значит, – сказал Азазель тихо, – просто исчезну… Таков твой приговор?

Михаил взглянул ему прямо в глаза.

– Отвечай и не ври. Сейчас распознаю любую ложь. Как случилось, что там уловили сильный всплеск? Я сразу прибыл, чтобы разобраться, и обнаружил тебя. Что скажешь?

Азазель осторожно развел руками и отвел взгляд от лица Михаила.

– Зачем спрашиваешь? У тебя абсолютная память. Я прокололся, допустил ошибку. За тысячи лет становишься беспечным, где-то сплоховал.