Азазель бросил короткий взгляд в сторону рассвета, но лицо его не посветлело, как чувствовал по себе Михаил, а стало еще темнее.

– Приближается не только Тьма, – сказал он тяжелым голосом. – Что-то в самой Тьме, неподвластное ей… Еще более страшное и чудовищное, чем грядущая и неизбежная Тьма, и эта опасность приближается к Земле…

Михаил взглянул на него пристально.

– Что-то скрываешь, гад. Знаешь больше, чем я предполагал… и даже больше, чем мог узнать.

– Это как?

Михаил не сводил с его острого профиля взгляда.

– Сколько бы ты ни прожил на земле, – пояснил Михаил, – ты не мог узнать о тех, кто находится от тебя в другом городе. Тем более на другом континенте. Но ты знаешь.

Азазель отмахнулся.

– Да это так, случайности. Когда живешь сотни лет, накапливается многое…

Михаил покачал головой.

– А мне кажется, никакие не случайности.

– А что же? – спросил Азазель. – Ты стал слишком подозрительным, Михаил. Это жизнь на небесах тебя испортила?

Михаил огрызнулся:

– Я вижу, в какую опасную клоаку попал! Потому и подозрительный. И все здесь отвратительно!

– Нет в тебе романтики, – сказал Азазель обвиняюще.

– Чего-чего?

– Хотя, – договорил Азазель раздумчиво, – какая романтика в служении власти? Романтика только в бунтарстве… ты как насчет? Хотя что это я…

Михаил сказал с подозрением:

– И еще как-то многое не вяжется. Я многое в этом мире не понимаю, но эта беготня какая-то хаотичная… Гоняемся за демонами, за нами тоже гоняются. Как-то все случайно…

– Вся жизнь из случайностей, – заверил Азазель, – и упущенных возможностей. А тебе нужна упорядоченность?