– Я думал, пользоваться лифтами в такой ситуации небезопасно.

Он не отвечает и не останавливается.

– Возможно, следует спуститься по лестнице, – настаиваю я.

Он несется, толкая меня со спринтерской скоростью к открытым дверям. Чернота шахты распахивается передо мной.

В последний момент я успеваю поднять костыли. Они врезаются в стены по обе стороны от лифта. Из легких с шумом выходит воздух, и я чувствую, как прогибаются мои ребра. Оттолкнувшись от стены, я сползаю с коляски и откатываюсь в сторону.

Пожарный согнулся на том месте, где ручка коляски угодила ему в пах. Я подползаю к нему и просовываю его руку в колесо. Повернув коляску на девяносто градусов, закрепляю его кисть, словно в тисках. Еще один поворот – и она сломается, как карандаш.

Теперь он молотит свободным кулаком, пытаясь достать до меня. Я уворачиваюсь, держа между нами кресло.

– Кто ты? Зачем ты это делаешь?

Он чертыхается и барахтается, его противогаз почти сполз. Внезапно он изменяет направление атаки и бьет меня кулаком по раненой ноге. Боль невероятная, перед глазами начинают танцевать белые точки. Я поворачиваю коляску, пытаясь спастись, и слышу хруст его костей и громкий стон.

Мы оба лежим на полу. Он пинает меня в грудь. Откинувшись назад, я ударяюсь головой о стену. Поднявшись на колени, он хватает меня сзади за рубашку здоровой рукой и пытается подтащить к шахте. Я отбрыкиваюсь здоровой ногой, а руками цепляюсь за его куртку.

Мы очень устали и движемся медленно. Он хочет меня убить. Я хочу выжить. На его стороне сила и выносливость, на моей – страх и отчаяние.

– Слушай, Тарзан, это не выгорит, – говорю я, переводя дыхание после каждого слова. – Я отправлюсь в эту дыру только вместе с тобой.

– Пошел к черту! Ты мне руку сломал!

– А мне ногу прострелили. И я не жалуюсь.

Где-то под нами начинает работать мотор. Лифты движутся. Он смотрит на цифры над дверью, поднимается на ноги и ковыляет по коридору, держа распухшее запястье, как будто его уже перевязали. Он собирается сбежать по лестнице. Я ничего не могу сделать.

Засунув руку в карман рубашки, я нащупываю маленькую желтую таблетку. Мои пальцы слишком толсты для такой деликатной задачи. Теперь я ее нащупал… она между большим и указательным пальцами… на языке.

Адреналин уходит из крови, и мои веки трепещут, как крылья мошки на стекле. Кто-то желает моей смерти. Разве это не странно?

Я слышу, как поднимается лифт, слышу гул голосов. Показывая вдаль по коридору, бормочу:

– Помогите Мэгти.