– Да, в большом планетарном дворе уже никто не может и носа на улицу показать, пока янки не разрешат, – согласилась Алиса.

– А мы что, так и будем отсиживаться по норам и спокойно взирать на всё это? – возмутился Кацэ.

Калачов кивнул:

– Вот я и думаю, что делать. Пока ничего дельного не придумал. Давайте вместе обмозгуем.

Соратники замолчали. Идей не было. Ни идей, ни опыта, ни базы с чего начинать. Хотя на счёт базы, Кирилл оказался другого мнения:

– Эх, мне бы сейчас попасть в мою компьютерную студию – я бы устроил революцию.

– Что бы ты сделал? – скептически поинтересовалась Алиса.

– У-у-у… Возможностей до потолка.

– Треплешься, – подковырнула она.

– Ничуть. Не забывай – я гений.

– Я помню, помню. Когда забываю – твой фингал тут же напоминает.

Её язвительность не смутила Кацэ ни на йоту:

– Я, Кирилл Целовальников, гений. Просто гений. Даже сам удивляюсь. Это я чпокнул американскую программу, благодаря которой они отключали нужные им камеры. Я её хакнул и на этой же платформе запустил во все системы свой вирус. Он сидит и ждёт моей команды.

– И что он может? Только камеры отключить? – не унималась подначивать Андреева.

– Нет, Алисонька, не только. Я могу заблокировать работу всех электрических приборов во всём Сочи. Даже в президентской резиденции. Ничего не будет работать. Ни телевизоры, ни голофоны, ни компы, ни инет. Встанет весь электрический транспорт. И главное, я могу запустить в сеть любой материал, обличающий Паганини. У нас же на него полно компромата!

Калачов отставил пустую кружку и обвёл взглядом сидящую перед ним парочку:

– Так – это уже что-то. А американское посольство тоже заблокируется?

– Нет, американское нет. У них своя система, которую я не успел вскрыть.

– Это плохо. Мозг всей этой операции по внедрению к нам Паганини находится там.

Кирилл удрученно помотал головой: