Как-то ко мне зашла Катя. Она присела на краешек кровати и выглядела расстроенной.
– Что случилось? – испугалась я. – Тебя кто-то обидел?
– Да нет… – тряхнула она головой. Она замялась ненадолго, а потом как-то очень виновато посмотрела на меня. – Мир, я обошла половину дворов у нас, кучу народа порасспрашивала, но никакого Булата не нашла. Его даже никто не видел, – тише добавила она и почему-то потупила взгляд.
– Кать, что ты хочешь сказать? Что я его придумала?
– Я не знаю, – страдальчески взглянула она на меня. – Ну не бывает же так, чтобы человека никто не видел. Аринка там рвет и мечет…
Мне даже неинтересно было выяснять причины злости подруги. Я их и так знала. Она решила, что на почве расставания с Костей, мой воспаленный мозг сделал немыслимый кульбит и заставил меня страдать галлюцинациями. Но таких галлюцинаций не бывает. Если только я, действительно, не больна серьезно, и у меня не развивается какая-нибудь шизофрения.
– Я знаешь, что тут подумала? – снова заговорила Катя, на этот раз с большим воодушевлением. – Ты же завтра пойдешь к бабке Степаниде?
А вот об этом я совершенно забыла, что велела мне старуха прийти к ней через четыре дня. Как представила ее себе, так сразу в дрожь кинуло. Не хотелось бы мне с ней больше встречаться. Но Катя все равно не отстанет, да и мама ее уж больно уважает здешнюю знахарку, прямо преклоняется перед ней.
– Так вот, – продолжила Катя, выдержав многозначительную паузу. – Ты должна ей все честно рассказать про Булата. Думаю, она сможет… подсказать тебе что-то полезное.
По ее заминке я поняла, что Катя хотела сказать что-то другое. Скорее всего, она предполагала, что Степанида меня излечит от этой пагубной напасти, которой обе они считали Булата. Но я не собираюсь от него излечиваться! Напротив, приложу все усилия, чтобы разыскать его. Сама себе поражалась. Меня даже не смущал тот факт, что по сути Булат меня бросил одну в лесу. В тот момент я была твердо уверена, что у него на это были веские причины. Но в одном я с подругой согласилась – нужно все рассказать знахарке. И именно она поможет мне отыскать Булата.
На пятый день утром я собиралась к Степаниде и понимала, что все еще чувствую себя плохо. Голова кружилась, ноги дрожали от слабости. Все время мне приходилось присаживаться и переводить дыхание. Словно я столетняя старуха, а не молодая девушка.
– Пальмирочка, – Катина мама только так меня называла, – ты какая-то бледненькая. Может полежишь еще денек? А завтра уже пойдешь к Степаниде?
– Нет, теть Свет, я больше не могу валяться без дела. У меня и слабость, наверное, от этого.
Честно говоря, я плохо себе представляла, как пойду куда-то в таком состоянии. Мне даже несколько шагов по комнате дались с трудом. В глазах постоянно темнело. Вдруг я повалюсь в обморок прямо на улице?
– Ну уж одну я тебя точно не пущу. Пойдете все вместе, – обратилась она к Кате с Ариной, которые сидели тут же и скептически наблюдали за моими манипуляциями.
– А то, – хмыкнула Арина. – Она же на развалину похожа.
Добрая у меня подруга, ничего не скажешь, зато верная. А тут уж приходится выбирать, что важнее. Арина не раз меня выручала в сложных ситуациях. Она всегда была готова подставить грубоватое, но дружеское плечо. А это в людях я ценю больше всего.
По улице мы передвигались со скоростью черепах. Девчонки поддерживали меня под руки, как тяжелобольную. Но я и чувствовала себя такой. Ярко светило солнце и жара стояла удушающая, а меня бил озноб, как при высокой температуре. Арина всю дорогу ворчала:
– Куда поперлась, дура безмозглая? Не поправилась же еще до конца? Горит тебе что ли?
Катя шикала на нее и сочувственно вздыхала. Ее романтическая натура прониклась моей проблемой. Она меня понимала лучше. А я просто не могла больше оставаться в неведении. Мне нужно было поговорить с этой Степанидой, спросить у нее про Булата.