– Скажи мне, что тебе нравится.
Я целую его в подбородок, а затем в мочку уха.
– Раздень меня.
Он отстраняется, чтобы посмотреть на мое платье, которое вынудил меня надеть. И приподнимает бровь.
– Я не очень разбираюсь в платьях.
Я медленно поворачиваюсь, чтобы он рассмотрел завязки.
– Хорошо, – говорю я. – Не люблю торопиться.
Он кладет руки мне на плечи, затем скользит ими вниз по спине, пока не добирается до нижней части платья, где располагаются застежки. Несмотря на то что у него мало опыта в раздевании женщин, он с легкостью справляется с застежкой, работая в тишине и своим дыханием щекоча мне затылок. Затем, когда спина полностью обнажена, он просовывает руки под ткань и проводит ими по моим плечам, аккуратно снимая платье. Еще один рывок за юбки, и наряд падает на пол лужицей из шелка и кружев. Я наклоняю голову, чтобы встретиться с ним взглядом, но не делаю ни малейшего движения, чтобы закрыться.
– Что еще тебе нравится? – спрашивает он, целуя меня в шею.
Мое дыхание учащается, когда я беру одну из его рук в свою и прикладываю его ладонью к своей груди. Другая его рука лежит на моем животе, и я увожу ее вниз, к чувствительному месту между бедер. Он прижимается ко мне сзади, губами прижимаясь к ключице. Я чуть откидываю голову, чтобы дать ему больший доступ, и закрываю глаза, когда его пальцы распаляют огонь, порхая в чувствительных местах мучительно и медленно.
Ноги начинают дрожать, колени слабеют, и с моих губ срывается стон. Его хватка на мне усиливается, и я чувствую легчайшее прикосновение его зубов к моей шее.
– Джемма. – От того, как он выдыхает мое имя, нежно, музыкально, мое сердце ускоряет ритм, наполняясь теплом, и удовольствие обжигает мою плоть.
Я поворачиваюсь к нему лицом и тянусь за его развязанным галстуком, снимаю его с шеи, бросаю на пол и пускаюсь расстегивать пуговицы на рубашке. Закончив с ними, я стаскиваю с него рубашку и провожу руками по широкой груди, наслаждаясь жаром его кожи и упругостью мышц. Исследую его торс, как карту сокровищ, вдыхаю древесный аромат. Когда мои руки скользят ниже, к поясу его брюк, его дыхание срывается. Я останавливаюсь и встречаюсь с ним взглядом, обнаруживая в его глазах волнение.
– Ты увидишь меня, – говорит он дрожащим голосом. – Всего.
Мне требуется мгновение, чтобы понять его внезапное беспокойство. И тут до меня доходит – его нога. Держа одну руку на его бедре, другой я скольжу вверх по его груди, чтобы прижать ладонь к месту, где быстро бьется его сердце.
– Я знаю, Эллиот. Тебе не нужно бояться. Я хочу тебя видеть.
Он тяжело вздыхает, убирает мою руку со своей груди и сжимает ее в своей. К нему возвращается легкая застенчивость, и он ведет меня к кровати. Я стою перед ним голая, он садится на край и начинает спускать брюки. Мои глаза останавливаются на том, что вынуждает мое сердце забиться чаще, и я гарантирую, что это не протез. Губы растягиваются в озорной улыбке, и я встречаюсь с ним взглядом. На его лице все еще читается нерешительность, но, похоже, он воодушевлен моей реакцией. Не сводя с меня глаз, Эллиот отстегивает протез. Отсоединив, мягко ставит его на пол и продолжает неподвижно сидеть, глядя на меня и словно молчаливо спрашивая: «
Я изучаю его, взглядом блуждая по каждому дюйму его плоти, и останавливаюсь на ампутированной ноге. Она заканчивается на колене, кожа местами сморщена из-за зарубцевавшихся тканей, но в остальном гладкая. Это зрелище ни в малейшей степени не выбивает меня из колеи. Меня даже очаровывает этот вид, неполная конечность кажется такой же естественной, как и любая другая часть его тела: не менее красивой, чем его заостренные уши, глаза цвета вина или внушительный рост.
Приближаясь, я становлюсь между его бедер. Он проводит руками по моим икрам, бедрам и запрокидывает голову. Нагнувшись, я запечатлеваю на его губах мягкий поцелуй.
– Ты прекрасен, Эллиот.