— Допустим, — сказал он.

— Я думаю, вы знаете больше нас.

— Нет, — откровенно ответил он. — Но Фрайар Такк воистину феномен довольно… любопытный. Как я уже вам говорил, он чует некоторые вещи, но не в силах их объяснить. И, как говорят у нас, у него на одно чувство больше. И это чувство опасности. Говори, Фрайар Такк.

— Я мало знаю, — заговорил он озабоченным голосом, — почти ничего, кроме того, что что-то сгущается вокруг нас и это что-то страшнее смерти!

Мы с ужасом уставились на него.

— Школьный учитель, — продолжил Фрайар Такк, с трудом подбирая слова, — причастен к этому.

— Джеллевин, — вскричал я, — у меня не хватает храбрости, скажите ему это!

— Хорошо, — ответил он.

Он спустился в каюту. Мы слышали, как он стучится в дверь, стучит и стучит, потом открывает дверь.

Потянулись минуты молчания.

Джеллевин поднялся на палубу. Он был бледен.

— Его там нет, — сообщил он, — ищите по всему судну. Здесь нет ни одного укрытия, где мог бы долго прятаться человек.

Мы бросились искать, потом все вместе собрались на палубе и со страхом переглянулись. Школьный учитель исчез.

Ночь уже вступала в свои права, когда Джеллевин подал мне знак выйти на палубу и указал на флагшток грот-мачты. Думаю, я рухнул на колени. Над рокочущим морем висел странный небосвод. Знакомых созвездий на нем не было. Неведомые звезды, новые геометрические фигуры слабо поблескивали в невероятно черной пустыне пространства.

— Боже Иисусе! — прошептал я. — Боже! Где мы?

На небо наползли тяжелые тучи.

— Так лучше, — спокойно сказал Джеллевин, — люди могут увидеть это и сойти с ума. Где мы? Откуда мне знать? Мистер Баллистер, повернем назад, хотя, по моему мнению, это будет напрасно…

Я схватился руками за голову.

— Вот уже два дня, как компас бездействует, — прошептал я.

— Я знал это, — ответил Джеллевин.