— Бедный грешник, — с состраданием вздохнула она, — там строят виселицу, где его вскоре повесят.
— Предпочитаю не видеть этого, — откликнулся парикмахер, меняя место зеркала.
Толпа продолжала расти, слышались крики и смех, словно толпа ждала развлекательного спектакля.
Тим закончил свой туалет и удовлетворенно погладил гладкие подбородок и щеки.
— Ну вот, женушка, теперь могу сесть за стол, как благородный джентльмен. Надо спуститься и убедиться, что завтрак столь же достойный, как ужин.
— Иду, — крикнула Сьюзен, — я возьму тебя под руку у входа в обеденный зал, так делают в высшем свете. — Она повернула ручку, потом удивленно тряхнула головой. — Дверь заперта снаружи.
Бэнкс попытался открыть дверь, но был вынужден согласиться с женой: их заперли в номере.
— Быть может, так поступают в изысканных постоялых дворах, — предположил он. — Дернем за шнур звонка.
В глубине дома послышался звон, но никто не пришел.
— Час от часу не легче, — проворчал Тим Бэнкс, — я умираю с голоду и вовсе не ценю столь странные обычаи.
Миссис Сьюзен печально уселась в кресло. Тим рискнул выглянуть в окно. Ловкие столяры воздвигли посреди площади деревянное возвышение и ставили широкую виселицу.
— Двоих собираются вешать, — сообщил он, — вижу, как палач перекидывает через перекладину две веревки.
Дрожащая, но любопытная Сьюзен встала рядом с мужем и выглянула наружу.
— Посмотри на человека в черном бархатном берете, — сказала она, — я уже видела его лицо.
— Вчера, быть может, когда мы приехали, — предположил Тим, — хотя я не обратил особого внимания на лица. Я думал о том, что нас ждет здесь.
— Нет, я видела этого человека в Лондоне, — твердо возразила Сьюзен.
Тим пригляделся и согласился с женой:
— Я его не раз брил. Припоминаю, приятный болтун. Он утверждал, что некогда знал нас, и каждый раз упоминал о нашем дорогом Уильяме.
— Точно, дорогой! Но тогда на нем была ливрея слуги, а теперь он в форме высшего офицера полиции!
Супруги Бэнкс могли бы продолжать говорить о своем удивлении, если бы на площади не появилась группа стражников с алебардами в темном одеянии, как требуется во время казни.