— Хорошо. Веди его в гостиную.

Степан оделся и вышел к гостю. Тот грелся у камина, протянув руки к огню.

— Кем имею честь? — спросил Волков.

Тот повернулся и Волков узнал Ивана Карловича Тарле.

— Иван Карлович?

— Я, Степан Андреевич!

Они обнялись.

— Я думал, тебя и в живых нет! Дурново-то вернулся. А тебя нет и нет. Он сказал, что потерял тебя во время нападения разбойного.

— Я скрывался до времени, Степан Андреевич. Думаю, что ныне ты станешь мне доверять? Ты ведь не верил мне. И я был у тебя на подозрении.

— Был, Иван Карлович. Каюсь в том.

— А чего каяться, Степан Андреевич? И я всего тебе не рассказал. Я ведь и правда прибыл сюда за Aurum potabile или за Водой жизни, Степан Андреевич. Много я Петербурге терся около княжны Марии Кантемир. И узнал, что сия Вода здесь в Москве.

— И не ты один, Иван Карлович. И де Генину Вода жизни занадобилась. Да только нет её.

— Не нашли, Степан Андреевич. А она существует. Ради неё и историю сию с вурдалаком придумали.

— Дело с вурдалаками завершено, Иван Карлович. Наш действительный статский советник Зотов дело завершил. Что скажешь, господин Тарле?

— От Зотова того и ждал. Ныне он в милости великой у самой государыни императрицы.

— Я ведь сам ему дело о Тишке и Дарье преподнес на тарелочке! Не думал, что хватит у него ума все увязать! А он как ловко все провернул, — с горечью произнес Волков. — И Михаила Голицына под удар мастерски подставил. А опросные листы, что с пытки холопы говорили? На каждое слово есть свой лист. Знает, как дела в нашем сыскном ведомстве вести господин Зотов.

— Дак Зотов дела не сделал. Только видимость одна.

— А ты поди и докажи сие, Иван Карлович. У Зотова следствие! У него листы опросные. У него заговор против государыни. У него имена тех, кто сей заговор замыслил. Скажи, пойди, что Михайло Голицын не виноват? Зотов тебе десяток бумаг представит, в коих писано, что де платит князь холопам золотом за то, чтобы порочили они имя государыни! А у нас с тобой что? Домыслы про Воду жизни или эликсир философов? Да что сие стоит против заговора Зотова?

— Ты погоди, Степан Андреевич.

— Садись, Иван Карлович, в ногах правды нет.