Глава 8

Пока спускались по лестнице, сестрицы держались позади писательской четы и шушукались, совсем как старшеклассницы. Конечно же они обсуждали литературную знаменитость:

— Какой интересный мужчина, — довольно громко шепнула Флора своей младшей сестре Клэр.

— Ты так думаешь? — хихикнула та и пошутила. — Я передам ему.

Арчи даже споткнулся от смущения и едва не упал с лестницы. Отчего смутился ещё больше. Вэй, скромно потупив долу свои зеленые глаза, хладнокровно сохраняла нейтралитет, отлично понимая, что в этой игре ей отведена малопочётная роль статистки-наблюдательницы.

Муж всегда преклонялся перед аристократическим обществом и его представителями (а в особенности хорошенькими представительницами), и боялся показаться неотёсанным увальнем. Вероятно, и стать писателем его не в последнюю очередь толкнуло страстное желание войти в высшее аристократическое общество, куда безродного человека могли допустить лишь за редкий талант.

От волнения Арчи даже забыл взять перчатки, и вынужден был возвращаться за ними. А сей факт свидетельствовал о многом, ведь для пробившегося наверх с невероятным трудом Арчи этот атрибут являлся своего рода фетишем. Он особенно часто менял эту деталь своего гардероба; покупал всегда самые дорогие из тонкой качественной кожи, и не раз говорил, что именно наличие хороших перчаток отличает джентльмена от рабочего или клерка.

На улице возле гостиницы ожидала великолепная старинная карета с фамильным гербом Ланарков на дверце, запряжённая четвёркой откормленных лошадей гнедой масти в блестящей сбруе. Лошади были прекрасно подобраны по величине и стати. Конечно, это не могло не впечатлять. «И всё же почему юные леди не приехали на автомобиле? — удивилась про себя Вэй. — Тут вероятно одно из двух — либо их папенька экономит на бензине, либо же девчонкам просто захотелось поразить новых знакомых роскошью в духе имперского великолепия». И это им удалось. Один вид кареты чего стоил! Это был роскошный тяжёлый экипаж из дорогих пород дерева, расточительно украшенный серебром, слоновой костью и гравированной сталью. Настоящий дворец на огромных колёсах!

Как только Арчибальд и Скалли в сопровождении сестёр вышли из дверей гостиницы, чернокожий слуга в богатой ливрее, дремавший на козлах рядом с толстяком кучером, ловко спрыгнул на мостовую и распахнул перед ними дверцу. Арчи галантно помог дамам сесть в экипаж, потом высказал несколько комплиментов по поводу кареты и небрежно похвалился, что в Лондоне тоже любит иногда прогуляться верхом или в открытом ландо в Гайд-парк. Было видно, что ему страстно хочется выглядеть образцовым рыцарем и франтом в глазах этих девушек.

… Старый экипаж мягко, со скрипом покачиваясь на подвесных кожаных ремнях-рессорах, словно корабль по волнам, катил по лесной дороге. В этой части Англии ещё сохранились дремучие чащи, хотя соседние графства за два предшествующих века промышленной революции были превращены в равнины. Но в этих краях стук топора явно звучал редко. В окружающем царстве папоротников, мхов, гиблых торфяников и столетних замшелых дубов было где разгуляться писательскому воображению. Настоящая заповедная звероподобная глушь! Арчи, почти не отрываясь, глазел в окно. На задумчивом лице мужа временами появлялась довольная мальчишеская улыбка. Вэй давно не видела его таким — оживлённым, заинтересованным, будто помолодевшим.

Временами деревья подступали почти к самой дороге и ветви лесных исполинов задевали за фонари на крыше, царапали стёкла, словно предупреждая о чём-то. Между тем, похоже, что цель их путешествия — затерянное в чаще поместье — уже явно где-то рядом. Едва выехав на открытое пространство, карета оказалась перед каменной аркой. Своей массивностью и мрачной красотой ворота напоминали въезд в средневековый город — фантастический портал в таинственный мир.

Под колёсами мерно похрустывал гравий, — это значит они оказались на территории поместья. И действительно, через несколько минут кучер с резким возгласом натянул поводья и карета остановилась. Дорога привела их к просторной площадке с фонтаном (который в данный момент не действовал) и скульптурами перед парадной лестницей в особняк Ланарков. Это было трёхэтажное здание серого камня с фамильным гербом на фронтоне, имеющее два боковых двухэтажных крыла. Дом, — а точнее небольшой дворец, — был красив той строгой красотой стиля классицизм эпохи Возрождения, который так любят выросшие в преклонении перед всем античным представители британской аристократии. Его фасад украшали строгие колонны, выражаясь языком высокой архитектуры, ионического ордера.

Снова чернокожий лакей предусмотрительно распахнул дверцу и выдвинул металлическую подножку. Писатель вышел первым и подал руку дамам. Затем он с удовольствием потянулся и немного прошёлся, чтобы размяться; заодно с любопытством глазея на жилище здешних отшельников. Устроились Ланарки, как и подобает аристократам и богачам, с размахом. Чуть левее за боковым крылом можно было увидеть какие-то пристройки. Должно быть конюшни, гараж и прочие сарайчики хозяйственного назначения. Там же, надо полагать, находится теннисный корт или площадка для крикета, на котором дочери графа играют с приезжающими в гости сверстниками — такими же отпрысками знатнейших фамилий Британии. А если всерьёз прогуляться за основное здание, то наверняка попадёшь в прекрасный английский сад с аккуратными прудиками и посаженными в продуманном порядке деревцами. Поистине райский уголок… «Да, но что скрывается за всем этим шикарным благополучием?» — писательский ум не смог бы смириться с отсутствием интриги позади столько роскошных декораций. Тут непременно должна быть какая-нибудь тайна. Не даром знаменитая английская поговорка гласит, что в каждой семье есть свой скелет в шкафу. При развитом воображении невозможно было не ощутить оторванность этого уголка внешнего благополучия от цивилизации, его беззащитность перед угрозой, исходящей из тёмных глубин первобытной природы.

Вэй прекрасно чувствовала настроение мужа и будто слышала его довольный голос: «Послушай, кошка, — Арчи обычно звал её так, когда испытывал вдохновение, — даже если бы тут царила полная гармония и благодать, ей богу, стоило бы кого-нибудь укокошить «ради порядка» и посмотреть, что из этого может получиться».

Арчи с шумом втянул в себя прохладный воздух и выразительно посмотрел на жену. Что ж, писатели особенные люди, самым талантливым из них дана особая чувствительность. А вообще Скалли была рада за мужа, похоже, его творческие дела потихоньку налаживались. Она и сама переживала странное состояние. Хотя, вроде бы всё вокруг было пропитано тишиной и спокойствием. Был погожий октябрьский денёк. Солнышко улыбалось, облаков почти не было, а само существование всепроникающего лондонского смога здесь представлялось дурной шуткой. В неподвижном воздухе ощущались ароматы поздних трав, опавших листьев и какой-то умиротворенности. Но всё равно с того самого момента, как карета пересекла границы владений Ланарков, Вэй не покидало смутное неприятное ощущение. Оно не было напрямую связано с тем, что она оказалась в незнакомом месте, которое связано с недавней трагической и страшной смертью молодой девушки.

Нет, в самом воздухе над поместьем было что-то неприятно-гнетущее, едва уловимый, но очень знакомый запах, единственной ассоциаций с которым была опасность. Так пахнут места недавних жестоких преступлений, мертвецкие в полицейских отделениях, тёмные кривые улочки в районах лондонских притонов, куда после определённого часа соваться смертельно опасно — за то время, что Вэй была писательской женой, она успела неплохо изучить неприятную изнанку жизни…

Хотя этот здешний запах был куда тоньше и острей, он проникал в неё, словно тонкое лезвие стилета и пронизывал насквозь. Никогда прежде Скалли не приходилось чувствовать ничего подобного. Вот только природу своих предчувствий молодой женщине ещё только предстояло выяснить.

А пока она улыбнулась подошедшей к ней Флоре и выразила свой восторг по поводу красоты поместья и окружающего его леса.