– Много раз, ваше благородие, – произнес распорядитель, но в его голосе явно слышалась обида. – Мне все доверяют, а вы ругаете.

– А вы не глупите, и я вас даже хвалить начну.

Признаться, шейд Виллор в этом мгновение пребывал в ошеломление сам от себя. Вот уж чего он не ожидал, так это того, что возьмется за дело с таким жаром, и будет трясти всех и каждого, стремясь достичь идеального результата. И дело было вовсе не в том, что он ощутил удовольствие от подготовки пикника, или желал угодить жителям Рича. Ему на них было глубоко наплевать, но вот увидеть улыбку удовольствия одной-единственной гостьи хотелось отчаянно сильно, и чтобы эта улыбка была предназначена именно ему и никому более. Искренняя, исполненная благодарности за приятно проведенный вечер. В общем, Эйдан готовился к свиданию.

– Чтобы малыши не пугались громких звуков и скопления народа, они должны располагаться в некотором удалении…

– Вы уже указали место…

– А няньки? О них не забыли? Дети должны быть под неусыпным присмотром. О нуждах нянь позаботились, чтобы они не бегали от детей?

– Как вы велели, ваше благородие.

– Отлично.

Обойдя место пикника, старший инквизитор потер руки, чувствуя предвкушение и волнение одновременно.

– Кажется, мы готовы к встрече гостей, так?

– Так, – кивнул распорядитель.

Эйдан повернулся к нему, хлопнул по плечу и улыбнулся:

– Вы недурно постарались, друг мой.

Мужчина расцвел от нежданной уже похвалы, и даже благополучно забыл, что нос шейда побывал в каждом уголке, и в каждом действе, включая расстановку приборов и пробы с доставленного вина.

– Рад стараться, ваше благородие, – поклонился распорядитель.

Но Виллор уже не слушал его, он махнул на ходу рукой и поспешил к своему коню, чтобы вернуться в Рич, переодеться и явиться обратно в числе гостей. Становиться центральной фигурой, которую будут благодарить за праздник, ему не хотелось, эту честь Эйдан с легкостью отдал госпоже Толи. Она должна была снять пенки с варенья, шейд же оставался всего лишь гостем. И когда все соберутся, его задача была не в том, чтобы следить за тем, как будет проходить пикник, переходя от одного гостя к другому, а, оставаясь в относительной тени, постепенно подобраться к желанной цели, ненавязчиво поухаживать и завладеть ее вниманием.

– Горт, я чувствую себя, как мальчишка, которого впервые пригласили на бал, – усмехнулся инквизитор, направляясь к городу.

Зверь показал морду и с явным любопытством посмотрел на хозяина. Жуткая голова, парящая в воздухе, была тем еще зрелищем, но Виллор уже давно привык к выходкам своего верного спутника. Он хмыкнул и пришпорил коня, пустив его в галоп. Ветер ударил в лицо, выбив слезы из глаз, ликование неожиданно затопило душу шейда, и он издал громкий клич, едва не напугав своего скакуна. Горт рявкнул, кажется, поддерживая Эйдана в его радости, и полностью исчез, потому что Виллор приближался к большой дороге, ведущей в город.

Здесь шейд натянул поводья, сбавляя скорость бега жеребца, стер с лица следы мальчишеского ликования и до Рича добирался, сохраняя выражение невозмутимости. Но стоило пересечь черту въезда в город, и с инквизитором произошла очередная метаморфоза. На губах заиграла приветливая улыбка, и он, источая жизнелюбие, проехал до гостиницы, отвешивая поклоны встречным знакомым, уже направлявшимся за город, чтобы первыми оценить плоды «стараний» госпожи Толи, даже раньше самой госпожи Толи, которая, должно быть, еще только собиралась отправиться в сторону означенного Виллором места.

Эйдан спешился у «Риетты», кинул поводья подоспевшему конюху и направился в гостиницу. Управляющий встретил его знакомой улыбкой, но сегодня шейд ответил на приветствие без затаенного раздражения. Казалось, ничто уже не способно испортить ему настроения. Впрочем, оно было приподнятым с того момента, когда госпожа Толи отчиталась ему, что все приглашенные гости явятся на пикник.