Когда я сворачивал на подъездную дорожку к дому, Джоан Мюллер выглянула в окно рядом с входной дверью, а через мгновение вышла на крыльцо. Из-за ее ноги на меня робко посматривал четырехлетний мальчик. Я знал, что это не ее сын: Джоан и Эли не имели детей, вероятно, малыш был одним из ее подопечных.

— Привет, Глен, — крикнула она, когда я выходил из машины.

— Джоан, — поприветствовал я ее, собираясь прямиком пройти к дому.

— Как поживаешь?

— Стараюсь держаться, — ответил я. Из вежливости нужно было бы поинтересоваться и ее делами, но я не хотел вступать в разговор.

— Есть у тебя минутка?

Да, не всегда получается так, как тебе хочется. Я пересек лужайку, взглянул на мальчика и улыбнулся.

— Карлсон, ты знаешь мистера Гарбера? Он — хороший человек. — Мальчик тут же спрятался за Джоан, а потом убежал в дом. — На сегодня он мой последний воспитанник, — объяснила Джоан. — Его отец должен приехать с минуты на минуту. Как только папа заберет Карлсона, для меня наконец-то наступят выходные! — Она нервно рассмеялась. — Обычно в пятницу вечером все стараются забрать своих детей пораньше, но, видишь ли, мистер Бэйн — отец Карлсона, — работает до конца дня даже по пятницам.

Когда Джоан волновалась, то имела обыкновение болтать без умолку. Это была одна из причин, по которой мне хотелось избежать разговора с ней.

— Хорошо выглядишь, — сказал я, и отчасти это была правда. Джоан Мюллер казалась довольно привлекательной. Ей было слегка за тридцать. Каштановые волосы она собрала в хвост. Джинсы и футболка облегали ее тело словно вторая кожа. У нее была замечательная фигура, разве что чуть худощавая. Организовав у себя дома после смерти мужа импровизированный детский сад, Джоан потеряла, наверное, фунтов двадцать. Нервы, волнение, не говоря уж о необходимости постоянно бегать за малышней пяти и четырех лет.

Лицо Джоан залилось краской, она заложила за ухо непослушную прядь волос.