— Не волнуйся, я по-прежнему безумно влюблен в твою тещу. Ну нравятся мне женщины! — Он улыбнулся. — И кажется, я тоже им нравлюсь.

— Да, — согласился я. — Вы просто дамский угодник.

Для Энн тот вечер стал очень удачным: она выручила пару тысяч долларов — даже поддельная «фирма» тянула на несколько сотен, — Шейла же как хозяйка приема имела право на бесплатный выбор.

И хотя денег на починку крыши у Слокумов не было, продажа сумок и зарплата полицейского позволяли Энн разъезжать на трехлетнем седане «бимер», а Даррену — на красном пикапе «додж-рэм». Когда мы подъехали к дому, на дорожке стоял только пикап.

— У Эмили будут еще гости? — спросил я Келли.

— Нет. Только я.

Мы остановились у тротуара.

— Все хорошо? — спросил я.

— Да.

— Я провожу тебя до двери.

— Пап, не надо…

— Пошли.

Келли схватила рюкзак и, изображая походку арестанта, заковыляла к дому.

— Не переживай, — сказал я. На заднем окне пикапа Даррена Слокума была прикреплена табличка с надписью «продается» и номером телефона. — Тебе станет весело, как только ты отделаешься от своего папочки.

Я уже собирался позвонить, как вдруг услышал рев мотора. На подъездной дорожке появился «бимер» Энн. Она вышла из машины и достала пакет с логотипом супермаркета «Вэлгрин».

— Привет! — крикнула она скорее Келли, чем мне. — Я купила вам разных вкусностей. — Затем посмотрела на меня: — Здравствуй, Глен. — Всего два слова, но сказаны они были с такой симпатией…

— Энн.

Дверь дома открылась. На пороге появилась Эмили, ее светлые волосы, как и у Келли, были собраны в хвост. Вероятно, она увидела нас в окно. Эмили завизжала при виде Келли, которая, едва успев пробормотать мне «пока», умчалась с подругой.

— Какое трогательное прощание, — слабо улыбнулся я Энн.

Она тоже мне улыбнулась, прошла мимо и, взяв меня за руку, завела в прихожую.