– Прокуратура уверена, что ты, – усмехнулся Межов.

– А на самом деле?

– Не томи, Заколов!

– Вы заходили в отделение милиции на вокзале в Кзыл-Орде?

– Целься и жми на курок, – выкрикнул Межов.

Тихон приподнял пистолет, рука держалась нетвердо, мушка никак не хотела совмещаться с прорезью. Для Заколова пошла уже вторая бессонная ночь. А до этого в одной комнате с Беком спал он лишь краткими урывками, опасаясь нападения.

Он задержал дыхание и попытался нацелить оружие в грудь капитана. Им владел спортивный азарт: сумеет он или нет обуздать дрожащий ствол пистолета. На мгновение рука замерла, мушка угнездилась в прямоугольной ямке, поймав рубашку под распахнутым кителем капитана. Сустав указательного пальца пришел в движение, курок послушно сжимался.

И тут холодный пот пробил Заколова, вдоль позвоночника заструился щекочущий ручеек, от ужаса засвербили корни волос на макушке.

Он целится боевым оружием в живого человека! И готов выстрелить!

Отяжелевшая рука качнулась вниз. Тихон размазал липкий пот по лбу, посмотрел на стаю оскаленных псов, подступивших совсем близко, и, не целясь, бабахнул в их сторону. Псы дружно отшатнулись, а потом привычно накинулись на оставшееся лежать тельце сородича.

Скрип твердых шагов по песку вывел Заколова из оцепенения. Рядом стоял Межов, на лице мерцало подобие брезгливой ухмылки.

– Давай! – капитан силой выдернул пистолет из руки Тихона. – Я на это и рассчитывал. Теперь мой выстрел!

Это был уже другой человек, совсем не похожий на благородного дворянина девятнадцатого века. Он направился к Нине:

– Гони патрон!

Нина молчала и испуганно отодвигалась в глубину машины. Ее сжатые ладошки прижимались к груди.

– Гони патрон, сука! – Межов пихнул девушку и сдавил ладонью ее необутую ногу в месте перелома.

Нина вскрикнула, ее тело дернулось, как от удара током, ладонь разжалась, и маленький патрон шлепнулся на коврик под сиденьем.

После вскрика Нины Тихон окончательно пришел в себя и побежал к машине. В прыгающем взгляде фокусировалась ставшая ненавистной спина капитана. Еще немного – он достанет и опрокинет его. Но в последний момент раздался щелчок задвинутой обоймы, спина разогнулась и в лицо Заколова почти уперся ствол пистолета.

– Еще одно движение – и я стреляю, – прошипел Межов.

Лицо капитана озарила радостная улыбка, больше похожая на гримасу безумца. С этой застывшей улыбкой он выждал паузу, словно актер после эффектной сцены. Когда улыбка плавно слиняла, тонкие бескровные губы капитана медленно зашевелились: