И Тихон лихорадочно стал рассчитывать, за сколько секунд пуля преодолеет расстояние от Межова до него. Почему-то вспомнилась величина скорости звука только в километрах в час – 1200. Воспаленный мозг растерял феноменальные способности и никак не хотел переводить ее в удобные метры в секунду. А глаза уже различали черную зияющую пасть ствола на фоне головы Межова. И хотелось как можно быстрее посчитать, будто от этого зависела жизнь.

330 метров в секунду – наконец определил Тихон. Между ними всего тридцать метров. Пуля долетит до него меньше чем за десятую долю секунды. За это время невозможно ни на что среагировать. Правильно говорил солдат в каком-то кинофильме о войне: свою пулю не услышишь. И когда Заколов это понял, он неожиданно успокоился. Нервозность отпустила его.

Рядом заволновались собаки-мутанты. Их нарастающее рычание повисло в воздухе гудящим облаком. Рука Сидора Межова неожиданно ушла в сторону. Грянул выстрел. Визг раненного животного потонул в азартном чавканье зубастых тварей.

Тихон недоуменно смотрел на капитана, потрясенный его благородством.

– Я промахнулся, – равнодушно пояснил Межов.

Нина, стоявшая на одной ноге рядом с машиной, после выстрела мгновенно стихла. Ее лицо несколько секунд выражало полное недоумение, потом она шлепнулась на сиденье и разрыдалась еще громче.

– Мы закончили? – Заколов шагнул навстречу капитану, не зная, благодарить соперника или нет. Около брошенного кителя они встретились. Тихон вопросительно посмотрел в безрадостное лицо капитана и тихо спросил: – Если мы закончили, тогда мы с Ниной уходим?

Капитан приподнял голову. Во взгляде вновь блеснула решимость.

– Нет. Отсюда уйдет лишь один из нас. – Он протянул Заколову пистолет: – Теперь ваш выстрел, молодой человек. Мой оказался неудачным.

– Но…

– Как зарядить патрон, вы уже знаете, – повысив голос, прервал Заколова капитан.

Кряжистая фигура Межова вразвалочку двинулась к Гиптильнику. В раскрытой ладони Заколова осталась нагретая рукоять пистолета. Капитан занял место, где несколько минут назад стоял Заколов, и резко выкрикнул:

– Ну же, заряжай! – учтивость исчезла из его интонации, и он вновь перешел на «ты».

Тихон медлил, его пальцы катали маленькую гильзу патрона, увенчанную круглым куполом свинцовой пули.

– Учти, если ты не убьешь меня, то я уже не промахнусь, – предупредил Межов.

Тихон слегка подрагивающей рукой впихнул патрон и вставил обойму. Под его ногами валялся милицейский китель. Взглянув на него, Тихон вспомнил про лопнувшую рубашку и почувствовал, как холодный воздух с зябким наслаждением облизывает спину. Раньше он не ощущал холода.

– Ну, давай, не тяни. Двадцать метров – хорошая дистанция даже для новичка, – подзадоривал Межов. Он стоял, широко расставив ноги и накренившись вперед. – Как целиться, знаешь?

Заколов посмотрел на Нину, ища у нее совета. Девушка вновь поднялась и безвольно висела на открытой дверце автомобиля. Она словно отгородилась ею от жестокой мужской игры и переводила потухший взгляд с Межова на Заколова.

Тихон взглянул на капитана. Он пытался разглядеть его глаза, чтобы понять, кто перед ним: убийца или охотник за большими деньгами, враг или игрок, решивший пощекотать свои нервы? Будто сквозь бездонные зрачки человека можно было заглянуть в душу и прочесть там ответ. Но глаз с такого расстояния не было видно.

– Кто убил милиционеров? – спросил Заколов.