Таня открыла было рот, но тут же снова закрыла. Деньжинский крайне редко говорил то, что у него на уме – слова могли быть попросту попыткой заставить сотрудников начать оправдываться и при этом случайно выдать нужную ему информацию. Миша тоже молчал.
– Ну что же, – продолжил Деньжинский, – спасибо, молодой человек, за эту небольшую экскурсию. Я и думать не мог, что Елена Витальевна достигла таких успехов в… м-да. Всего хорошего! – И, улыбнувшись на прощание, он вышел за дверь. Молодые люди переглянулись.
– Пожалуй, я их все-таки оторву от работы, – поднялся с места Миша. Таня кивнула:
– Он явно что-то задумал, но что?
– Ясно что, – устало сказала Елена Витальевна три недели спустя. – По институту ходят слухи, что я впустую расходую деньги и время сотрудников на дурацкие гламурные проекты по перекрашиванию кошек. И даже слух о том, что я планирую грандиозное мошенничество, перекрашивая генетически бракованных породистых котят и потом продавая их по более высокой цене.
– Идиоты! – фыркнул Денис. – Они себе представляют, сколько будет стоить такая «перекраска» даже для одной кошки? Дешевле целый питомник купить!
– Ну, этот слух на научном совете никто и не примет всерьез, – пояснил Миша, – это для создания, так сказать, подходящей атмосферы.
– Совершенно верно, – кивнула заведующая. – Деньжинский хочет попытаться урезать мне финансирование, чтобы выгадать срок и поставить за это время свои эксперименты. У него это все равно не получится, но он наверняка думает, что попытаться стоит. Либо хочет вынудить поспешную публикацию, и тогда уже подхватить с того места, где мы остановились.
– Елена Витальевна, – негромко сказал Миша, – мы уже обсуждали, я все понимаю и не тороплю вас, но ведь это решило бы все проблемы!
Елена Витальевна, поколебавшись, кивнула.
– Да, вынуждена признать, что вы правы, Миша.
– Бросаем жребий? – немедленно вскинулся Денис.
– Нет. Я с каждым поговорю индивидуально. И приму решение.
Какой именно эксперимент ставить, было решено давно. Оставалось внести в программу поправку с расчетом на индивидуальные особенности организма, и Таня немедленно этим занялась. Миша чувствовал одновременно и страх, и радость, и заранее теребил языком то место, где год назад рос коренной зуб.
– Танюш, – посмеивался Денис, – вот тебе отличный шанс попробовать себя в качестве – как ты там говорила? – биопрограммиста, да? Представь себе, что у Мишки на этом месте вырастет огромный вампирский клык! Ему бы пошло, а резонанс какой!
– Не мешай, – серьезно отзывалась Таня, – и помни, что и твоя очередь настанет!
– О, со мной все просто! – аспирант похлопал себя по рано начавшей лысеть макушке. – Можешь выращивать любого цвета, лишь бы не в клеточку, как у Машки.
– Штрих-пунктир, как у Пушка, тебе больше подойдет?
– А что? Такой авангард! А сама-то ты, Тань, что соберешься выращивать, когда твоя очередь наступит, а? Зубы у тебя все на месте, ты говорила. Или удалишь ради такого случая?
– Делать мне больше нечего, – фыркнула лаборантка.