– Да нет, суд уже состоялся, наказание было вынесено и приведено в исполнение. И никто
– Тогда чего ты от меня хочешь, – сдерживая рыдания, выдавил Химмельман. – Давай я исправлю конец, и все здесь, в мире выдуманных героев, случится иначе. Хочешь?
– Не поможет, – покачал головой Риттер. – Как и в мире твоем, у нас ничего нельзя повернуть вспять. Повесть уже предана бумаге, опубликована и прочитана, пусть пока и немногими.
– Что тогда? Что я должен сделать? – отчаявшись, выкрикнул Олег. И заискивающе продолжил: – А давай знаешь что, давай я напишу продолжение, а? Напишу так, чтобы ты не попал в тюрьму, чтобы ты оказался, скажем, в приюте для душевнобольных, быстро вылечился бы и потом тебя усыновят хорошие люди!
Риттер опять покачал головой, словно отмеряя автору неумолимое наказание.
– Тоже не выйдет. Во-первых, у меня жив отец. Вернее, был жив. Во-вторых, это не отменит главного – я, рыцарь Господа, не могу зваться таковым, потому что на моей совести останутся невинно убиенные дети. Великий грех, ничем не искупленный.
– Придумаю! Я все придумаю! Грех искупишь, как ты хочешь его искупить? Отца твоего убить проще пареной репы… ой.
– Вот-вот, отцеубийца чертов. Только это ты и можешь, всех убить и чуши намолоть.
– Но чего? Чего ты хочешь от меня теперь?! Моей смерти? Моих мучений? Я уже мучаюсь, я боюсь, я раздавлен страхом!
– Фи, слабак, – презрительно сплюнул Риттер. – Не хочу я твоей смерти. Хотя возьму и ее, если откажешься искупить свою вину. Не прощаемую, в общем-то, но Господь учит милости. Может быть, я и прощу. Может быть…
– Я согласен! Я на все согласен! Говори! Все сделаю, – Олег молил своего похитителя о милости, он забыл о гордости и скепсисе, он бы упал на колени, если бы не веревки. Он умолял своего героя о прощении, кляня себя за то, что сделал его в итоге довольно жестоким и совершенно невменяемым.
Риттер долго молчал, задумчиво глядя на Олега, будто оценивал – врет или нет, проняло или это просто проявления страха, раскаялся или лишь цепляется за жизнь.
– В общем, так! – сказал он, наконец. – Ты будешь писать. Ты напишешь роман, не повесть, не рассказ – роман. Героями его станут мой сын и одна из убитых мной девочек – Белла. Ты этого не знаешь, но я видел, что она дышала, когда в комнату ворвалась полиция. Ты вылечишь ее и отдашь на воспитание родственникам. Хорошим людям. Мой сын пусть родится, пока я буду сидеть в тюрьме, раз уж его отец законченный грешник. Пусть его воспитывает мама, красавица Розалина – глаза Риттера мечтательно закатились. – А зовут моего сына, между прочим, Карло. Мальчик Карлито… Он, конечно же, узнает о том, что сделал его отец, я сам ему расскажу, когда он придет ко мне в тюрьму. И тогда он начнет заботиться о Белле, будет защищать ее, помогать с деньгами, экзаменами, мирить с друзьями, поможет найти себя в профессии и сделать карьеру малютке Белле. Ах, какие же у нее ручки!
Естественно, все это он станет делать анонимно, не показываясь ей на глаза, а если и покажется, то не расскажет о своей миссии. Потому что она тоже будет знать о судьбе своих родителей и сестры, о том, при каких обстоятельствах все случилось. Но, конечно же, со временем она полюбит своего ангела-хранителя, а он ответит ей взаимностью и обо всем расскажет. И если она простит его, простит меня, – только смотри у меня, все должно быть без лажи, правдоподобно – тогда твой грех будет прощен мной, а моя вина будет отчасти искупленной, и я смогу стать Рыцарем, посвященным Господу нашему, и со спокойной душой встану в ряды его рати, пусть и с самого крайнего края.
И роман этот обязан быть опубликованным, чтобы его прочитало как можно больше людей, чтобы их сочувствие стало мне ступеньками на небеса. Чтобы эти ступени были куда крепче и надежней тех, что ты проложил мне в ад.
Понял-нет?
– П-послушай, Риттер, – переварив услышанное, выдал Олег. – Но ведь Белла будет как минимум лет на десять старше твоего сына!
– Так мне что, идти за своим праведным мечом?
– Нет-нет, что ты! – испугался Олег, поняв, что десять лет разницы в возрасте не преграда для любви, заботы и прощения. – А если скажут, мол, неформат, не читают теперь такого?
– Я все-таки иду за мечом, – обреченно вздохнул Риттер.