В итоге, Стас не нашел никого. Сотрудников подыскал отдел кадров — десять человек за три дня. Все молодые и талантливые. Стас поговорил с каждым, каждому определил рабочее место и круг обязанностей. После этого движение вперед прекратилось.
От нового отдела ждали понятной и простой инструкции, которой мог бы воспользоваться любой рядовой сотрудник. Стас угадывал оптимальный алгоритм расчета, но теперь ему не нужно было демонстрировать чудеса производительности. Он должен был объяснить себе и другим, каким образом достигает особенных результатов. Сперва Стасу казалось, что ответ лежал на поверхности — достаточно будет поразмышлять над тем, о чем он никогда не думал. Но ни одной гениальной идеи не его не посетило. Пришлось спуститься с небес на землю: проводить многочисленные скучные опыты, экспериментировать с задачами разной сложности, отслеживать факты, влияющие на продолжительность выполнения той или иной операции… То есть, убивать время и имитировать бурную деятельность…
Стас стал частью элиты. Он обедал и вел дискуссии о жизни с начальниками. Его автомобилю отвели отдельный закрытый бокс подземного гаража, где кроссовер каждый рабочий день мыли, полировали и обследовали на предмет обнаружения неисправностей. Его зарплата возросла и замерла на отметке в сорок одну тысячу в месяц. А банк предоставил возможность взять в кредит еще полмиллиона… Но… время шло, отдел Стаса все глубже погружался в бесплодные изыскания новой методики работы, а молодой руководитель постепенно приходил к выводу, что работать простым программистом ему было и проще, и интереснее, и спокойнее…
Правда, задачи отдела и собственная домашняя разработка Стаса в чем-то пересекались — прибор, способный записывать и обрабатывать нейропрограмму человека, можно было использовать не только в «защитнике», но и как средство фиксации интуиции. Во всяком случае, Стас представил дело именно таким образом — в совсем другие сроки, нежели если бы заказывал сам, и совершенно бесплатно он получил десяток опытных образцов — браслетов со встроенными спектрометрами и малюсенькими водяными резервуарами. Руководство отнеслось к новому украшению на руках сотрудников отдела Стаса скорее с интересом, чем с подозрительностью — отдел работал, исследования проводились, ребята искали новые пути решения, изобретали новые измерительные приборы — именно это, собственно, от них и требовалось…
Еще один месяц пролетел, как один день. Стас вставал утром, садился в машину, приезжал в институт, убивал время до обеда, обедал, в нетерпении ждал окончания рабочего дня, возвращался домой, ужинал и спешил за свой персональный вычислительный комплекс, чтобы продолжить написание программы, которая была его настоящим детищем, и могла стать его словом в технологии будущего. При этом и дома и на работе молодой человек пользовался оторванными от Сети устройствами — не следил за новостями, не смотрел фильмов, не слушал музыку и ограничивался одной двумя строчками в переписке с друзьями и родителями…
Он жил мечтами. Мечтой произвести на свет нечто неординарное, и мечтой завоевать сердце Юлии. Вестей от блондинки не поступало, но Стас не терял надежды, еще и еще раз прокручивая, как прошла их первая, роковая встреча. Он грезил Юлией наяву, видел ее во сне, вспоминал о ней, натыкаясь на улице или в институте на похожих, на первый взгляд, женщин… Он находил тысячи причин, по которым замужняя красавица не могла подгадать момент для обещанной ему встречи. И наотрез отказывался верить навязчиво преследовавшей логике: о нем просто забыли, считая их двустороннюю сделку закрытой, а взаимные обещания — выполненными…
Первый шанс пересечься с Юлией появился у Стаса только в начале октября — шестого числа в НИИ проводился очередной плановый совет акционеров, в котором Юлия Сергеевна, как обладатель второго по величине пакета акций, должна была принять участие. Все, что требовалось от Стаса: узнать маршрут прибывающих гостей, подкараулить Юлию где-нибудь на пути ее следования от машины до зала заседаний и возникнуть перед носом красавицы, притворяясь, словно никак не ожидал увидеть ее в это время и в этом месте.
Но на практике все оказалось намного сложнее. Совладельцы приезжали в тяжелых бронированных машинах без стекол, оставляли транспорт в закрытых секциях подземной парковки, садились в служебные лифты, о существовании которых знали только директора и охрана, и выходили из кабин лифтов прямо в зал заседаний, куда даже начальникам отделов путь был заказан. Встретить машину Юлии у въезда в подземный паркинг тоже не получилось — помешала охрана. В этот день и без того строгие меры безопасности превратились в казарменные, а сотрудников отдела охраны, казалось, расставили на каждом повороте коридора, на каждом углу и за каждым деревом.
Самому Стасу, как и другим начальникам отделов, предписали явиться в специально отведенное помещение на административном этаже главного здания, расположенное где-то в непосредственной близости от закрытого и тщательно охраняемого службой безопасности института и личными телохранителями акционеров зала заседаний. Если бы у обладателей акций возникли вопросы, требующие немедленных разъяснений от кого-либо из руководящего состава института, руководитель предстал бы на глаза совладельцев не в виде картинки или голограммы, а, что называется, лично — «живьем». Более того — не заставляя себя долго дожидаться.
Можно было подумать, что Стасу везет — когда началось заседание совета акционеров, он оказался так близко к своей мечте, что, казалось, мог почувствовать излучаемое Юлией тепло, беспрепятственно проникающее сквозь толстые бетонные стены. Но, к сожалению, больше ничего через стены не проникало. Стасу оставалось лишь терпеливо и пассивно ждать, молясь, чтобы акционеры нашли причину вызвать на суд самого молодого из начальников отделов — все же во всем НИИ не было еще одного подразделения, которое бы бессмысленно расходовало выделенные ему средства… Однако он ждал напрасно — минута за минутой истекли четыре часа, а ничто так и не нарушило гробовой тишины кабинета, заполненного боящимися даже чихнуть начальниками.
— Господа, спасибо за проявленное терпение! Вашего участия не потребуется! — наконец сообщил, появившийся в закрытых до этого момента дверях, Вениамин Павлович. — Можете вернуться к своим обязанностям!
За исключением Стаса, все выдохнули с явным облегчением. Одного косого взгляда людей за стеной могло хватить, чтобы раз и навсегда лишить занимаемой должности любого из сотрудников института — как начальника отдела, так главного инженера или директора. Все еще молча — где-то рядом по-прежнему заседали совладельцы, руководители подразделений НИИ поспешно поднимались со своих кресел и один за другим покидали «опасную» территорию. Все, кроме Стаса. Молодой человек остался сидеть, в панике стуча по столу пальцами и изо всех сил стараясь найти причину, которая бы позволила ему изменить ход событий.
— Станислав Александрович! Вам нельзя здесь оставаться! — Вениамин Павлович ждал, чтобы запереть за спиной последнего из начальников дверь кабинета. — Я должен очистить холл до окончания заседания совета!
Стас дернулся, рефлекторно реагируя на приказной тон командующего охраной, но так и не смог заставить себя встать на ноги. Он должен был уйти, чтобы сохранить место и должность, и должен был остаться, если хотел исполнения своего самого большого в жизни желания…
За дверью уже мелькали секьюрити — охрана проводила последнее обследование территории перед выходом тех, кто платил этой охране зарплату. Вениамин Павлович мельком глянул в холл, на своих людей, а затем вернул внимание Стасу.
«Вам необходимо поговорить с Юлией Сергеевной?» — Вениамин Павлович смотрел на него с самым мрачным выражением на лице, но закрытым ртом.
Молодой человек понял, что слышит голос начальника охраны через наушники подключенного к внутренней сети института нэтфона. Меньше всего ожидавший такого вопроса, он глупо кивнул.
«Зачем же тогда привлекаете к себе внимание?» — все так же по сети не одобрил Вениамин Павлович. — «Это ОЧЕНЬ важно?»
Стас опять кивнул:
«Да».