На фото Мира Лисовская, держит под руку моего мужа. На вечеринке, которая гремела на весь город буквально позавчера. Давид звал меня с собой. Я не пошла…
Это ничего не значит, говорю себе, но сомнения все равно проникают в душу, отравляя.
Нужно поговорить с Давидом, немедленно. Не хочу, чтобы между нами были какие-то недомолвки или тайны. Если он ощутил нехватку женского внимания – я даже пойму. Сейчас я точно не тяну на звание жены года. Да что там, даже просто хорошей жены. Ушла в себя, ношу вытянутые свитера с лосинами, волосы закручиваю в пучок. Мне совсем не интересны вечеринки, блеск и мишура. Хочется покоя и тишины. Я пойму, правда…
– Посидишь с папой? – прошу тетку.
– Что-то случилось, Эрика? Ты такая бледная. Хочешь с тобой съезжу, а за Генрихом Ванда присмотрит.
– Нет, спасибо. Мне нужно отлучиться ненадолго, – бормочу себе под нос. Разговаривать невыносимо сложно. Какая к черту поддержка? Если со мной кто-то будет, я просто разобьюсь, не смогу держаться… Мне не нужна ничья жалость!
Я всегда презирала женщин, которые навязываются мужчинам, следят за ними. И вот сейчас собираюсь стать именно такой. Как ни стараюсь подавить противное, разъедающее чувство ревности – не выходит. С каждой минутой мне все хуже. Меня трясет. Неужели Давид изменяет мне? С самого начала наших отношений меня преследовали мысли, что все не по-настоящему между нами, что это игра, фарс. Неужели я оказалась права?
Голова кружится, руки дрожат, дверь машины получается отпереть только с третьего раза. Когда сажусь на водительское сидение, становится не по себе. Я не водила машину ни разу с момента аварии. Саму аварию я не помню, не вспоминала про нее потому что была занята другими вещами. И вот сейчас чувствую настоящую паническую атаку. Мне страшно ехать за рулем. Мне страшно от того что ждет сегодня в квартире. Я знаю, что неправа, что надо просто позвонить мужу и поговорить. Но иногда мы не властны над собой, над своими поступками. И сегодня как никогда понимаю эту истину.
Надо было вызвать такси, я укорила себя в этом, наверное, миллион раз, пока добралась до дома Бахрамова. Прошмыгнув в лифт, машинально скрещиваю дрожащие ноги. Бегло оглядываю собственное отражение в задней зеркальной стене. Внутри клокочет нервозность перед встречей с мужем. Запрещаю себе думать, что меня ждет в квартире. Я еду поговорить. Спросить прямо о фотографии. Конечно же, скорее всего – это снова проделки Марго. Как бы ни было больно поверить, что даже авария, в которой я могла погибнуть, не остановила сестру. Даже новый любовник не помог. Что же это такое? Что за паталогическая одержимость бывшим любовником?
Но права ли я? Могу ли навешивать всех собак на сестру?
На выходе из лифта едва не врезалась в тучного мужчину, который направляется к лифту, настолько потерялась в своих мыслях. Как назло, заиграл телефон, наскоро извинившись перед мужчиной за свою неловкость, смотрю на экран. Звонок от Инги, это может касаться отца, поэтому останавливаюсь и перезваниваю.
– Все в порядке? – спрашиваю, с трудом сдерживая панику.
– Твой отец заставил меня позвонить, хочет узнать где ты и когда вернешься, – объясняет тетка. – Он такой капризный иногда, как ребенок!
– Я не знаю, наверное, быстро вернусь, может час, – говорю, лишь бы отделаться. Убираю телефон в сумочку. Достаю ключи.
Эта пауза заставляет еще раз задуматься о том, что сейчас делаю. Ведь в любом случае, этот визит в квартиру мужа изменит многое. Меня. Наши отношения.
Если Давид внутри с Мирой – то это будет крах всего… Я не стану разбираться, или, к примеру, переживать эту измену, ходить к психологу. Я уйду. Для меня все будет кончено. Может потому что я не из тех женщин, которые прощают измену. Но скорее – потому что слишком сильно люблю…
Если же Бахрамова не окажется в квартире… То буду себя чувствовать предательницей, изменницей. Потому что не умею доверять партнеру. Можно ли после такого строить отношения? Простит ли меня Давид? Смогу ли сама себя простить? Вряд ли…
Последние ступеньки к квартире – для меня почти как восхождение на эшафот. Тихо открываю дверь своим ключом. Знаю, что этим все разрушаю. Знаю, что если хочу сохранить семью, надо немедленно развернуться, уехать, набрать мужу и поговорить. Но я отравлена сомнениями, страхами, ревностью. Детскими комплексами. Как никогда остро ощущаю, насколько же не властен человек над собой. Жалкое существо, которое сейчас из себя представляю, вызывает отвращение.