Снова переехала в родительский дом. В который уже раз. Теперь по своей воле, чтобы ухаживать за папой. Он очень просил об этом, разве можно было отказать? Он все время повторяет, что чувствует себя очень одиноким…

Николь тоже попросилась со мной, и я была этому рада. Девочка очень повзрослела за последние месяцы, стала настоящей поддержкой и опорой для меня. Давид чаще остается ночевать в квартире, у него сложный период на работе. Но, конечно, иногда и тут ночует. Иногда у меня складывается ощущение, что он смертельно устал от нашей семьи. И правда, наши беды нескончаемы. Но я не собираюсь жаловаться на судьбу. Папа жив – это главное. Огромный подарок судьбы…

Похороны бабушки были очень тяжелым событием, после них я погрузилась в депрессию, ушла в себя, и совсем мало уделяла внимания мужу. Вся сосредоточилась на семье, на отце, который едва выкарабкался.

Давид же вплотную занялся тяжбой с Марго. Она нашла какого-то богатого любовника и тот натравил своих адвокатов. В суете я почти не имела времени на себя. Едва не забыла даже про назначенное плановое обследование у своего гинеколога. Хорошо, что Давид напомнил. И все же… мы действительно начали отдаляться друг от друга. Мне это очень не нравилось.

– Сделать тебе кофе, Эрика? – отвлекает меня от мыслей тетка. – Ты неважно выглядишь.

– Лучше чай с молоком, – качаю головой и морщусь. Ненавижу чай с молоком, но кофе не рискую пить, у меня и так бессонница, с трудом засыпаю и то под утро.

– Да, понимаю, – кивает Инга. – Тяжелый выдался у тебя период, дорогая. Очень сочувствую. Молодой муж, а ты с ним редко видишься.

– У нас все прекрасно, не переживай.

– Это хорошо. Очень рада за вас. А Николь-то как расцвела, когда узнала, что Давид ее родной отец! Сияет, порхает, совсем другой ребенок, не узнать, – качает головой Инга.

Мы действительно решились и открыли Николь правду. Перед этим Давид посоветовался с психологом, к которому мы записали девочку. Все происходило на приеме. Возможно благодаря этой подготовке, кто знает, в любом случае, Николь отреагировала замечательно. Хоть один абсолютно радостный день выпал нам, мы отпраздновали это в кафе, втроем…

– И все же, Давид так редко здесь появляется, – продолжает бубнить Инга. – Я бы на твоем месте задумалась. Нет, я понимаю, твой отец просит, чтобы ты была рядом… Но иногда можно и к мужу съездить переночевать. Я всегда на подхвате, Эрика, ты же знаешь. Посижу со стариком, составлю компанию. Ему ничего не нужно по сути, две сиделки отлично справляются. Он просто капризничает.

Я тоже иногда так думала, но отгоняла от себя такие мысли. Нехорошо это. Я так радовалась, что папа поправился, что не собиралась теперь бросать его, чтобы наслаждаться жизнью без проблем.

Конверт пришел буквально на следующий день после того самого разговора с теткой. Без адреса, без почтового штампа, просто бросили в ящик. На нем от руки размашисто стояло мое имя.