Эви забралась в постель и решительно дунула на свечу. Надо сосредоточиться на успехах прошедшей недели. Каждый вечер Эндрю отвозил ее домой, а завтра даже предложил подвезти ее утром на раскопки. Дорога занимала двадцать минут. Все это время они могли беседовать. Двадцать минут она полностью владела его вниманием. Эндрю рассказывал ей о том, что намерен сделать в поместье, о своих видах на урожай, планах развести сады и перестроить дом, который не обновлялся уже шестьдесят лет, с тех пор как дедушка привез туда свою невесту – бабушку Эндрю. Рассказывая это, Эндрю улыбался. Его невеста будет иметь возможность переделать дом по своему вкусу.

Был ли в этих словах какой-то подтекст? Подразумевал ли он, что рассматривает ее на роль своей невесты? Трудно сказать. В любом случае это не вызвало в ней никакого волнения. Если он действительно собирался на ней жениться, это значит, что она добилась не только его внимания, но и некоторой привязанности. Но почему тогда ее совсем не радует приближение вожделенной цели? Ведь она стремилась именно к ней. Или не к ней? Надо будет спросит у Беа и Мэй.

Порыв ветра распахнул окно, и Эви встала, чтобы закрыть его, но остановилась, чтобы еще немного подышать прохладным ночным воздухом. Пахло грозой. Приближалась летняя буря.

Гром слышался намного ближе, чем получасом раньше. Дмитрий пригладил пятерней волосы и бросил раздосадованный взгляд вверх – на небеса. Сегодня во второй половине дня работы пришлось свернуть из-за приближающейся грозы. Но Дмитрий подготовился к непогоде. Сразу после обеда он отослал английских землекопов по домам. На раскопках остались только его люди, которые накрывали самые важные находки брезентом, что с каждой минутой становилось труднее, поскольку ветер усиливался. Надо как следует закрепить брезент, прежде чем пойдет дождь. У археолога нет худшего врага, чем липкая грязь – обычный результат смешения пыли, земли и воды.

На нос Дмитрия упала крупная капля воды. За ней последовали другие. Небеса официально сообщили о начале ливня. Принц бросился на помощь рабочим, укрывавшим брезентом мозаичный пол гостиной. До подтверждения аутентичности виллы как принадлежавшей Луцию Арторию осталось рукой подать. Дмитрий придавил угол брезента камнем и, подумав, добавил еще один. Как раз вовремя. В небе полыхнула молния, за которой сразу последовал оглушительный удар грома. Раздались испуганные крики – слишком громкие звуки застали людей врасплох. Испуганно заржала лошадь. Ее ржание было достаточно громким, чтобы привлечь внимание Дмитрия.

Он обвел взглядом территорию в поисках лошади. Возможно, это одно из животных, которых впрягали в телеги. Он сразу не увидел лошади, но хорошо слышал ее. Стук копыт был достаточно громким. Дмитрий обернулся на звук и наконец обнаружил ее. Упряжная лошадь сорвалась с привязи и теперь испуганно металась по территории.

Дмитрий посмотрел по сторонам, пытаясь оценить возможную траекторию движения животного, и уловил за пеленой дождя движение муслинового платья и волос цвета корунда. Эви? Сердце подпрыгнуло, мгновенно оказавшись в горле. Боже правый, что она там делает? Почему не уехала домой вместе со всеми англичанами? Он на мгновение оцепенел от ужаса. Лошадь направлялась прямо к ней. В тот момент он не думал о ценных и очень хрупких артефактах, с которыми девушка работала, все его мысли были только об Эви. Она находилась прямо на пути лошади и не знала об этом.

– Эви! – закричал он, но перекричать глас стихии ему было не под силу.

И тогда Дмитрий побежал. Он надеялся первым оказаться на пути обезумевшего животного, заставить его свернуть, направить на открытое пространство. Он бежал, выкрикивал имя Эви и размахивал руками, однако все было тщетно. Внимание девушки было поглощено укладыванием ящиков с бумагами и артефактами под вырывающийся из ее рук брезент. Если лошадь доберется до ее рабочего пространства, то прорвется сквозь него, даже не заметив, что на ее пути стоит человек. Одного удара такими копытами достаточно, чтобы покончить с взрослым мужчиной. Что уж говорить о хрупкой девушке. Но даже если ей повезет не попасть под копыта, все равно остается опасность пострадать от падающих ящиков и разбитых столов и стульев. Дмитрий прибавил скорости. Он уже не рассчитывал изменить направление бешеной скачки лошади. Он хотел только убрать Эви с ее пути. Он приближался к месту, которое сам назвал «департаментом инвентаризации», слева, а лошадь – справа.

– Эви! Эви! Беги! – Теперь она наверняка слышала и его, и лошадь, даже сквозь шум ветра.

Она подняла голову, увидела его, потом медленно оглянулась и сразу опустила глаза на что-то, лежащее на столе. Ее лицо было бледным, тело парализовано нерешительностью.

– Эви, беги! – крикнул Дмитрий, но она вместо этого потянулась за стопкой рисунков, исполненная решимости спасти свою работу.

Это были гонки между ним и обезумевшей лошадью, в которых призом стала Эви. Дмитрий бежал изо всех сил, но летать он все же не умел и понял, что лошадь будет первой. В последний момент он прыгнул, сбил Эви с ног, убрав ее с пути лошади, и, когда они рухнули в грязь, прикрыл ее своим телом. Они оба с головы до ног перепачкались, но не пострадали. А рухнувший рядом стол показал, как близко они были к настоящей катастрофе.

– Эви, ты в порядке? – Дмитрий вскочил, протянул Эви руку и вытащил ее из липкой жижи. Впрочем, чище они от этого не стали. Он поднял руку, чтобы убрать ком грязи с ее щеки, но получилось только хуже. Его руки тоже были грязными. Его охватило невыразимое облегчение – слава Богу, Эви не пострадала, – и он поспешно заговорил: – Тебе надо привести себя в порядок. Давай пойдем в шатер. Там есть много горячего чая, воды и полотенец.

У него дрожали руки, но он продолжал поддерживать Эви. Она была бледна, очень бледна. Дмитрию показалось, что она лишится чувств и опять рухнет в грязь, если он ее не поддержит. Несмотря на собственные разумные речи о необходимости немедленно отправиться в палатку, он не двинулся с места и только крепко обнял спасенную девушку. Оказалось, что он и сам не слишком уверенно держится на ногах, так что еще большой вопрос, кто кого поддерживает. В любом случае вдвоем устоять легче.

– Я в порядке, в порядке, – пробормотала Эви ему в плечо. Дмитрий чувствовал, как она впилась пальцами ему в спину. Не пострадала, но явно потрясена. Он услышал дрожь в ее голосе. – Но работа… – Эви едва не плакала. – Все сегодняшние рисунки погибли. Придется делать их еще раз.

– Не думай о них. Это всего лишь чернила и бумага. – Ни одна из знакомых ему женщин не стала бы думать о работе, стоя в луже под проливным дождем. – Все восстановим и исправим. – Он повлек ее за собой в сторону укрытия. – Артефакты столетия пролежали в земле. Думаю, они переживут еще одну непогоду.

Кроме того, большинство из них уже запечатано в ящиках. Остались только те, с которыми работали сегодня, но и они до грозы были уложены в наполненные соломой коробки, так что едва ли пострадали, даже попав под копыта. А вот людям, ему и Эви, нужна помощь. Дождь усилился, и они оба промокли насквозь. Дмитрий повел ее к шатру, преодолевая явное сопротивление.

Эви все еще протестовала, когда они наконец оказались в благословенной сухости и тепле его шатра.

– Мы не можем все так бросить!