-У меня с завтрашнего дня командировка по округу. Примерно на неделю.

Сердце радостно трепыхнулось в груди, мысленно хватаясь за возможную отсрочку.

-Сегодня сможешь приехать? – опять-таки генерал скорее приказывал, чем просил. Других это обычно напрягало, а мне было привычно, к тому же я прекрасно умела обнаруживать отца за строгим тоном , который когда-то днями напролёт выхаживал маленькую испуганную девочку.

-Извини, у нас с Андреем планы на вечер, - не моргнув глазом, соврала я, мысленно моля у Владимира прощения и каясь во всех возможных и невозможных грехах.

Отец издал загадочный звук, значение которого я так и не поняла, но зато тон его стал чуть мягче.

- У вас с ним всё в порядке?

-Даааа, - осторожно потянула я. – Мы стараемся… пробуем.

Затем он достаточно долго обдумывал мои слова, пока я тревожно поглядывала на экран телефона, отсчитывающий секунды нашего разговора, пытаясь понять, тема на этом окончена или нет.

-Ты точно в порядке?

Где-то в горле застрял комок из несказанных слов, и я закашлялась. Отец задал свой вопрос так, что было уже совсем очевидно, он за меня переживал. Настолько искренне и остро, что меня накрыло желание рассказать всё тут же. Здесь и сейчас. Но уже сплетённая паутина лжи не оставляла особых вариантов.

-Ничего такого, с чем бы я не справилась, - привычно спряталась за своей типичной бравадой.

-Тогда… - начал он и сам же себя прервал, принимая какое-то решение, известное только ему. – Тогда встретимся через неделю?

-Через неделю, – кивнула я головой, мысленно отчерчивая себе крайнюю границу, после которой должно было всё измениться раз и навсегда.

Он ничего не ответил, а я вот не удержалась и буквально на одном дыхание выпалила.

-Пап, я тебя люблю.

Наверное, это было совсем лишнее, и если разбираться, то скорее всего это была попытка хотя бы как-то оправдать или прикрыть свою вину перед ним. Но в то же самое время я действительно чувствовала это как никогда - свою всепоглощающую любовь к человеку, когда-то отстоявшему моё право на жизнь.

И всё-таки он что-то понял, но уточнять не стал, сочтя важным совершенно иное.

-Ася, я тоже тебя люблю. Береги себя. Пожалуйста.

-Буду.

На этом наш разговор был окончен, оставив после себя странное послевкусие вины, отчаянья и неуместного облегчения, что у меня есть целая неделя на то, чтобы разобраться со всем этим.