-ХА! – только и возмутилась Аня, вылетев из нашей квартиры, недовольно размахивая руками и громко хлопнув дверью.
Мы тогда с отцом здорово перепугались, решив, что она ушла навсегда. Но… Анну Викторовну было не просто так напугать. И она вновь позвонила в нашу дверь ровно через полчаса.
-Я буду сама учить Асель, если вы оба такие твердолобые, - заявила она, бухнув перед самым моим носом огромную стопку учебников, из-за которой тут же захотелось взвыть и спрятаться под стол. Но природное любопытство всё-таки взяло вверх надо мной.
Наши будни тянулись однообразно и размеренно, где отец исправно нёс свою службу, я страдала над своими учебниками, а Анна Викторовна учила доброму и светлому школьников, которые отчего-то не горели большим желанием светлеть или добреть. Каждый наш день традиционно скрашивался совместными вечерами, когда Аня после занятий со мной оставалась с нами ужинать (собственно она и кормила нас этим самым ужином), после чего отец неизменно уходил провожать Аню до дому.
Вскоре я осмелилась задать отцу тот самый вопрос, который меня пугал и в то же время волновал больше всего.
-А почему Артём больше не приходит?
Он ответил не сразу, медленно убирая в сторону газету, которую читал в то время, когда мне приспичило лезть к нему с разговорами.
-Мы поругались и, боюсь, что он пока не хочет меня видеть.
Я кивнула головой, так если бы что-то понимала. Отец потянулся за газетой, но натолкнулся на мой обеспокоенный взгляд.
-Ты хочешь что-то ещё спросить?
-Нет… Да. Вы поругались… из-за меня?
Газета опять была оставлена в стороне, в этот раз насовсем.
-Асель, понимаешь, то что сделал Артём… это неприемлемо. По отношению к тебе или же любому другому человеку. Это в любом случае бесчестно. Я попытался объяснить ему степень своего разочарования, потому что я всегда учил его совершенно другому, но он… видимо пока не готов это правильно воспринять.
-Ты не хочешь его видеть, потому что недоволен им?
-Нет, что ты, - вдруг испугался Владимир, оставив всю свою сдержанность. – Он мой сын и я всегда буду рад ему. Даже не так… Я хочу всегда быть с ним рядом. Но порой это очень сложно… - в его глазах отразилось что-то такое, что даже я смогла уловить степень его тоски. – Артём всегда будет моим сыном. Точно так же, как ты… теперь моя дочь.
Он растянул губы в печальной улыбке, видимо, пытаясь как-то меня приободрить, отмечая про себя степень моего замешательства.
Владимиру не хватало сына, несмотря на общие обиды и разочарования. Это видела даже я, абсолютно не прозорливая в плане человеческих чувств. Мы никогда не разговаривали об Артёме, но в тот год не одна я обзавелась застоялой печалью на дне глаз.
Но видимо нечто очень важное сломалось между отцом и сыном в их последнюю беседу, раз оба больше не могли найти общих дорог друг к другу. Знаю, что отец ещё много раз будет предпринимать попытки начать хотя бы элементарное общение на уровне «привет-как дела», но Артём так никогда и не простит ему меня.
Однажды Аня предпримет тайную попытку достучаться до Тертышного-младшего, поймав его в школе, но тот откажется её слушать, достаточно в грубой форме указав на то, что это не её дело. Отец никогда об этом не узнает, да и я бы тоже не узнала, если б не подслушала.
-Артём, он твой отец! - в сердцах воскликнет тогда Аня.