— Моя соседка и подруга.

— Она правильно поступила. Как ее зовут?

— Лина Оберфилд.

Джейн взглянула на настенные часы, которые показывали половину одиннадцатого.

— Моя лекция! Мне пора идти.

Они договорились встретиться в три часа после занятий. Инспектор Тайт попросила Джейн принести списки ее студентов за последние три года и дала ей визитную карточку:

— Когда вы придете, я дам вам номера телефонов центров реабилитации, где лечат психические травмы, полученные в результате нападения. Лечение анонимное.

Инспектор Мерримен проводил ее до двери, похлопал по плечу и, по-отечески добродушно улыбаясь, посоветовал не волноваться. Все это немного серьезнее, чем он предполагал вначале, но несомненно, что это студенческая выходка, которая не имеет ничего общего с нападением в сентябре.

Когда в три часа она снова встретилась с инспектором, то почувствовала едва уловимое изменение в его тоне. Он просмотрел списки студентов и быстро задал несколько вопросов. Похоже, его интересовали совсем другие списки. Джейн пробежала их глазами и узнала имена Лины и ее друзей, членов ассоциации гомосексуалистов. Теперь уже инспектор подвергнул ее допросу Он хотел знать, чем она занимается вне стен университета. Ответ был прост: ничем особенным, иногда ездит на побережье в выходные дни и ходит на занятия африканскими танцами по вечерам два раза в неделю. Она рассказала о чокнутом старике, ездившем автобусом в Форт-Гейл. Инспектор, однако, больше заинтересовался занятиями танцами. Джейн старалась сохранять спокойствие. Чтобы подчеркнуть абсурдность вопросов, она описывала необыкновенную атмосферу, царившую на занятиях, рассказывала, что многие женщины приходят туда с детьми, а Шейла, преподаватель, женщина неописуемой красоты, приводит туда семилетнюю дочку Тамару, которая танцует, словно ангел небесный. Инспектор Тайт печатала все настолько подробно, как будто Джейн давала ценные показания, и наконец сделала вывод:

— Похоже, это интересно.

— Очень интересно. Вам тоже стоит прийти.

Инспектор Мерримен расспросил ее о Лине, поинтересовался, с какого времени они дружат.

— Приблизительно год-полтора.

— Тогда и начались ваши интимные отношения?

— Не поняла?

— Вы начали спать вместе?

— Но мы никогда…

— Вы нам только что сказали, что Лина Оберфилд спала с вами прошлой ночью.

— Да нет! Спала у меня дома. Мы просто подруги.

Джейн покраснела. Инспектор Мерримен изложил новую версию: никакого студента не существует, скорее всего, это антилесбийская выходка или месть того, кто влюблен в Джейн или Лину.