Когда Роар вернулся к себе и нашёл в комнате задремавшую в кресле Милену, скрутило так сильно, что вздохнуть не мог. Её захотелось не просто переместить в дом серых, как приказал феран, её захотелось спрятать где-то далеко, чтобы никто не добрался. За неё было страшно.

Роар присел перед ней и вгляделся в любимое лицо. Она будет недалеко, но не рядом. Он горько усмехнулся — столько дней он был вне себя, изводя её своим желанием и гневом, вместо того, чтобы наслаждаться каждым мгновением наедине. Она всё это время действительно была такой далёкой, такой напряжённой, а всё его вина. А теперь вообще нельзя будет даже видеть её. Невыносимо.

— Роар? Что-то не так? — прошептала Милена проснувшись и поймав его взгляд. — Прости, я уснула.

— Знаешь, светок, я очень тебя люблю, — проговорил он с трудом. — Что бы ни случилось, помни об этом, хорошо?

— Роар, ты меня пугаешь, — нахмурилась ведьма.

Он тяжело вздохнул.

— К нам едет великий эла, — сказал митар. — И его двор. Это хуже, чем торгаши в сезон после сбора урожая. Толпа из знатных, вечно голодных и бедных феранов с их дочерьми и сыновьями, наложницы, советники, даже слуги у него свои. И мы, пока он здесь, будем тоже не больше, чем просто прислугой и мальчиками для развлечения.

— А мы? — спросила Милена едва слышно, потому что конечно же переняла его настроение, уловила тревогу, чувство страха, которое никак не отпускало и душило-душило.

— Серым нельзя быть с великим эла в одном доме, — ответил Роар. — Да серые вообще редко, когда живут в хозяйском доме. Это Рэтар просто решил, что так лучше и удобнее. Но раньше серые жили не здесь, для них есть отдельный дом за стенами замка.

— И мы будем там? — догадалась она.

— Пока великий эла здесь — да, — кивнул Роар.

— А Хэла?

— И она тоже, — ответил митар. — Вам нельзя говорить с эла, нельзя на него смотреть. Нельзя творить заговоры пока он здесь. Мы не будем видеться.

— Совсем, — глухо и обречённо спросила Милена.

— Да, маленькая, совсем, — Роару было физически сложно говорить об этом, но на деле он молился богам, чтобы не случилось ничего такого, чтобы он с ней был вынужден увидеться за время пребывания великого эла в Зарне. — И я, я очень хочу тебя попросить — что бы ты не увидела… это… это неправда. Мне придётся быть услужливым, вежливым, любезным. Мне нужно будет улыбаться, даже тогда, когда мне этого не хочется.

Он вздохнул, взял её руку в свою, поцеловал ладонь.

— Я не хочу тебя обидеть, — Роар заглянул ей в глаза, — ты очень важна для меня, я люблю тебя, светок.

— Я тоже люблю тебя, — прошептала Милена и обняла его. — Когда мне надо уйти?

— Завтра утром, — ответил он. — А сегодня побудь со мной, хорошо?

Утром, когда Элгор провожал серых в отдельный дом, сверху от Рэтара прибежал всклокоченный Гент.