Они оба кивнули, соглашаясь.

— Вот видишь? Пойдём-ка спать, милая, — и Хэла повела девочку за собой в сторону комнаты, которая была жилой для серых.

— И, господа мои дорогие, заберите вашего достопочтенного бронара из нашей комнаты, богами всеми прошу, а то он мне там всех курочек перетопчет, — проговорила чёрная ведьма, закатывая глаза и давая понять, что Элгор уже почти исчерпал её терпение.

Роар усмехнулся и к невероятной радости Найты пошёл за ними в сторону комнаты серых.

Рэтар отправился к себе. Мысли путались, вились, метались. Он надеялся провалиться в пьяный сон, но у него не получалось. Закрывал глаза и видел перед собой Хэлу — видел её глаза, видел губы. Как же он хотел сделать её своей. Запреты сейчас были для него самым последним, о чём он вообще думал. Ему было плевать. Он уже столько тиров не чувствовал вот такого, как сейчас, да он наверное никогда такого не чувствовал. Она его душила, её было так много, что ему не хватало воздуха.

Рэтар подозревал, что если переступить черту, если пойти прямо сейчас, схватить её, притащить сюда, подмять под себя, сделать своей, то легче не станет. Ему порой даже казалось, что она его приворожила, но мысль эта была мимолетной, дикой и пустой. Он не раз видел тех, кого приворожили, и знал, что на нём не было приворота. И эйол у него был опытный, он бы увидел приворот, как и любое другое злонамеренного магическое действие. Но Хэла была не такая. Кажется он с самого начала это понял. И с каждым днём всё больше убеждался, но легче от этого не становилось.

Она сидела занозой в его мыслях, преследовала Рэтара в его же доме. Куда бы он ни шёл он встречался с ней взглядами, слышал её смех, или пение. И это её пение… тишина была теперь такой щемящей, но когда Хэла пела эти свои странные песни, было ещё хуже. А когда она пела смотря прямо ему в глаза, как сегодня, он терял контроль. Через слова песен мука и тоска влезали холодными цепкими пальцами в душу, хватали за сердце, мучили мысли…

Выбор был не велик. Идти и уже наконец хватать ведьму, или искать другой способ унять себя.

Рэтар позвал наложницу. Шера пришла быстро, тихо и мягко ступая по каменному полу. Ничего лишнего, ни одного дерзкого взгляда и уж тем более слова. Податливая, согласная на всё, хоть убивай. Смиренная, неживая, пустая. Никакая.

Он выругался — не звал так долго и сейчас нечего было. Наложницы были не для него, они выводили его из себя, скорее раздражали, чем могли подарить удовольствие и уж тем более успокоение. Шера ушла так же тихо, как появилась.

Ему стало интересно, а как вела бы себя Хэла?

— Да чтоб тебе, Рэтар, — ругнулся он и натянул на себя поверхностный и беспокойный сон.

Глава 3

Роар весело посвистывая ввалился в рабочую комнату ферана, но весёлость улетучилась, когда он встретился взглядом с тяжелым, пронзительным взглядом своего тана.

— Спал ты плохо, как я понимаю, — заключил Роар.

— А ты хорошо, — отозвался Рэтар.

— Не могу пожаловаться, — митар повёл плечами. — Может разомнёмся?

Учебный бой всегда шёл на пользу ферану.

— Может, — буркнул тот.

“Но видимо не в этот раз…” — мысленно заключил Роар.