— Каэл звать, — повторяет терпеливо, будто ребенку.

Фыркаю. Эта информация — как раз то, что мне просто необходимо в данный момент. Без его бесценного имени никак не обойдусь.

— Малышка, тебя подвезти? — Вызывающе-красный “Дьюик” лихо тормозит между мной и карни, поднимая тучу пыли, южанин скалится радостной ухмылкой, небрежно положив руку на руль. Вой полицейской сирены уже близок.

Пожав плечами, сажусь на заднее сидение позади водителя, хлопает пассажирская дверца с противоположной стороны.

Мы успеваем свернуть за угол до того, как полицейская машина вырулит на нашу улицу.

— Руку. Убрал. Живо.

Раздраженно выдернув свою кисть из-под горячей твердой ладони карни, я сунула слегка подрагивающую конечность подмышку. Что еще за вольности?

Практически завалившись на заднее сидение Лейкового “Дьюика”, я на несколько мгновений дала волю рвущейся наружу истерике: вцепилась в обивку сидения до побелевших костяшек и даже не пыталась унять дрожь в руках. И тут велюр. Прямо обивочный материал года. И вот, стоило ослабить контроль, как здрасьте: этот карни надумал меня утешать. Как он вообще в машине оказался, и почему Лейк не возражает против его присутствия?

Лейк сосредоточенно крутил баранку. “Дьюик” мчался по трассе, вспарывая сгущающиеся сумерки. Машину едва заметно покачивало — ветер к ночи поднимается. До города почти час езды. При других обстоятельствах я принялась бы отговаривать от подобной поездки любого, кому дорога машина и деньги, которые придется выкинуть на ремонт движка. Хорошо, если только карбюратор пылью забьет, а могут и поршни полететь.

Ехали мы в молчании. Карни то ли вспомнил свое место, то ли просто разговоры говорить не любитель — сидел, отодвинувшись в темный угол, и помалкивал под шляпой своей. Как там его? Каэл, кажется. Меня подмывало спросить у Лейка, с чего он вдруг этого музыканта с собой потащил. По поведению южанина в баре, я бы не сказала, что карни к нему имеет какое-то отношение, да и вообще знаком. Но отвлекать водителя на такой скорости да на ночной дороге — я еще не самоубийца.

Ночь, трасса, недосып. Меня сморило.

Проснулась от тишины замолчавшего мотора. Сонно сощурилась на льющийся через окно свет уличного фонаря. Знакомая вывеска в окне второго этажа помигивает барахлящей трубкой на букве “Р”. Никогда ее не любила, она мешала сосредоточиться, когда я оставалась поработать допоздна. Но Пэм настояла: модный неон придает конторе солидности. Вот и вешала бы в окне приемной, но нет: на улицу выходит окно моего кабинета.

Сижу, моргаю, пытаясь сообразить, что мы делаем у офиса “Р. Каро и партнеры”, и откуда Лейк знает адрес. Я ведь ему даже не представлялась, а разговор с так и оставшимся безымянным клиентом он вряд ли мог услышать — далековато сидел.

— Ну так как, пригласишь спасителя в гости? — Лейк подмигнул, обернувшись.

— С чего это ты себя в мои спасители записал? — Не нравится мне его напористость. — И вообще, с чего ты взял, что меня нужно спасать? Парень просто зашел привет передать.

— Ну и как тебе привет? Понравился?

А этот чего ржет? Я дернулась, оборачиваясь к карни, о котором почти забыла. Да нет, сидит все так же неподвижно: руки на груди скрещены, шляпа на носу, гитара в чехле стоит, опираясь на спинку переднего сидения. Не мог же мне этот тихий смешок, последовавший за репликой Лейка, послышаться. Кажется, и улыбка клыкастая из-под шляпы сверкнула.

— Очень, — повернулась обратно к Лейку. — Настолько, что спать не могу — хочу поблагодарить. Не подбросишь? — Я продиктовала адрес.

Судя по тому, что Лейк, отпустив пару шуточек, повернул ключ зажигания и лихо вдавил в пол педаль газа, адрес его не смутил. А значит, парень не понял, куда именно я хочу, чтобы он меня подбросил.

Огни города мелькали за окном, мысли мелькали в голове. Не вяжется как-то это все с имиджем Сэла. Из-за паршивой тысчонки убивать мою секретаршу? К тому же бывшую? К тому же, за пять, почти шесть, дней до окончания самолично назначенного срока? Кто-кто, а Сэл знает, что так дела не делаются. Однако, помимо старого толстого усача с повадками любящего дядюшки и моралью серийного убийцы, никого, способного передать подобный привет, я не могла припомнить. В последние месяцы моя жизнь превратилась в на удивление благопристойную и скучную рутину. Сплошные неверные жены и блудливые мужья. К сожалению, их грешки были столь же ничтожны, сколь и мои гонорары. А деньги Сэлу я торчала уже давно. И счетчик не просто тикал, он отмерял последние крохи терпения заемщика.