– О! – восклицаю я, сообразив, что он восхищается моим нарядом. – Всего лишь одна из многих темных фейри. Надела что было. А твой костюм мне реально нравится.

Слендермен молча протягивает мне руку в белой перчатке.

– Ты хочешь… ты приглашаешь меня на танец?

Он кивает. И почему-то – может быть, благодаря маскам на лицах? – мне не кажется странным шагнуть в его руки. Мы плавно скользим, покачиваясь в такт медленной, пульсирующей музыке. И вместе с нами покачиваются крошечные фонарики, свисающие с деревьев.

Гомон разговаривающих, танцующих и смеющихся ребят словно ограждает нас от мира незримой вуалью. Мне не хочется ничего говорить. Мне не хочется делать ничего, что могло бы разрушить волшебство этого момента и внушить мне мысль о его невозможности, недопустимости. Потому что Тёрн не пристало танцевать с Миллером. Я всегда так считала. Но считаю ли я так теперь? Неужели вековая вражда все еще довлеет над нами?

Доминик обвивает руками мою талию, мягко понуждая прильнуть к нему ближе. Какой приятный, легкий аромат дорогого одеколона! Мои пальцы блуждают по его плечу, а потом, стянув с руки перчатку, я провожу ими по острому излому его подбородка под маской. И улыбаюсь, отводя руку. На ней нет крови!

Я заглядываю Доминику в лицо. Но вижу лишь сплошную маску с тусклыми впадинами на месте глаз. Но мне не кажется, что я смотрю на маску. Я воспринимаю ее как напоминание или… предостережение. Я стягиваю перчатку и прикасаюсь к холодному безглазому лицу Фрейи…

– Нет!

Резко отпрянув назад, я вскидываю вверх руки, как будто могу это предотвратить.

Доминик стягивает маску:

– Тёрн? Ты что?

– Я…

Мой ответ обрывает крик, эхом разносимый над рекой. Пару секунд мы с Домиником смотрим друг на друга, а затем бросаемся на крик. Музыка продолжает играть. А на берегу уже собралась целая толпа ребят, орущих, визжащих и указывающих на что-то в замерзшей реке. Среди них я замечаю Дафну с Карлой.

На голове Дафны шапочка, украшенная восемью шестеренками разного размера, имитирующими глаза заводного паука, а на ее черном трико в местах сочленений костей нашиты массивные шарниры медного цвета. Рядом, сцепив свои пальцы с пальцами Дафны, стоит Карла.

Ее грим зомби – это что-то! На щеках и шее зияют раны, глаза кажутся желтоватыми и налитыми кровью, а пряди волос свисают на плечи покрытыми струпьями крысиными хвостами. Наряд – классический для типичной Карлы (как и мой – характерный для типичной Авы). Правда, Карла слегка окропила его красной «кровью».

– Эй! – кричу я подругам еще на бегу. – Что тут происходит?

– Похоже, кто-то провалился под лед! – указывает Дафна на реку, заслоненную плотным скоплением зевак.

Когда она вытягивает руку, становятся видны две лишние конечности, вшитые в пройму.

– Ты что, только пришла? – спрашивает Карла.

– Угу, – киваю я, а глаза невольно косятся туда, где еще секунду назад стоял Доминик.