Ничто не разделяло обнаженных любовников, и они предавались ласкам, зная друг друга до мелочей: все слабости и уязвимые места. Стоны возбуждали, ласки становились все откровеннее. Не выдержав, Эшер выгнулась в его руках, и в этом движении было одновременно предложение и требование. Чувствуя подъем, необыкновенную силу влечения, как будто земные силы вливались в него, наделяя любовной сверхмощью, Тай в этот момент даже испугался, что необузданностью и физической силой может причинить Эшер боль, но она уже притянула его к себе, шепча что-то бессвязно и умоляюще.

И развеяла все его сомнения, когда приняла его в себя. Он почувствовал всю ее нежную податливость, пылкость и нетерпение. Казалось, безумию не будет конца. Все барьеры исчезли, последние мысли о благоразумии растворились, он выкрикнул ее имя, и оба одновременно вознеслись к высшей точке блаженства.

Потом, лежа обессиленный на ее груди, он лишь вяло подумал, что ей тяжело, но не мог сдвинуться с места. Эшер лежала неподвижно, как будто не замечая его тяжести, глядя в темный потолок. Она думала о том, что каждый раз их секс отличается новизной и не повторяется; иногда они занимались любовью весело, иногда нежно, иногда секс озарялся яркой вспышкой неудержимой страсти. На этот раз они как будто подошли к грани безумия, превзойдя самих себя в изобретательности и ненасытности. Может быть, они созданы друг для друга, идеально подходят друг другу физически, и поэтому их любовь так глубока и уникальна. Почему-то эта мысль показалась пугающей.

— О чем ты думаешь?

— Я думала, что каждый раз у нас получается иначе.

Он, улыбаясь, поцеловал ее грудь.

— Конечно, мы же с тобой таланты. Особенно я. — Ты читала о моих способностях? Всем это давно известно.

Она нежно потрепала его за волосы.

— Не позволяй прессе забивать тебе голову, Старбак. Тебе еще надо одержать ряд побед, чтобы дотянуться до Большого шлема.

Он погладил ее по бедру.

— И тебе тоже, Лицо.

— Я так далеко не загадываю. Разве только на одну игру. — Ей сейчас не хотелось думать ни о корте Форест-Хиллз, ни о Штатах. И вдруг она сказала: — Мадж беременна.

— Что?! — встрепенулся Тай.

— Мадж беременна, — повторила Эшер. — Но она хочет сохранить это в секрете до конца австралийского турнира.

— Будь я проклят! Вот так старушка Мадж!

— Она всего на год старше тебя. — Эшер горячо вступилась за подругу.

— Брось, я любя. Ну и как она себя чувствует?

— О, она в восторге, хотя и боится. И еще — она хочет бросить теннис.

— Мы закатим ей такую прощальную вечеринку! — Тай перекатился на спину и притянул Эшер к себе.

Она облизала вдруг пересохшие от волнения губы, прежде чем заговорить.