— Дорогая Эшер, я не больна, просто беременна.

Эшер застыла от неожиданности, потом опустилась на скамейку рядом без сил.

— Беременна!

— Ш-ш-ш-ш. — Мадж быстро оглянулась по сторонам. — Я хочу пока сохранить это в секрете. Но проклятая волна тошноты накатывает в самое неподходящее время. — Она глубоко вдохнула несколько раз и прислонилась спиной к стене. — Но есть и хорошая новость — это скоро пройдет.

— О, Мадж… Не знаю, что и сказать…

— Как насчет того, чтобы просто поздравить меня?

Покачав головой, Эшер сжала обе руки подруги.

— Скажи, ты этого хотела?

— Ты что, шутишь? — Мадж засмеялась и прислонилась к плечу Эшер. — Может быть, сейчас у меня и не очень счастливый вид, но внутри все дрожит от счастья. Никогда и ничего я так сильно не хотела в жизни. — Она помолчала, потом тихо заговорила: — Знаешь, когда мне было двадцать, я ни о чем не могла думать, только о том, чтобы стать номером один. И это было так здорово. Я выигрывала много раз и здесь, и Уимблдон, и все остальные турниры. В двадцать восемь я встретила Дина. Но была все еще полна амбиций. Я не хотела выходить замуж, но и терять его тоже не хотела. Хотя уже не могла жить без него. И вот однажды я проснулась утром в госпитале с дикой болью в ноге и вспомнила, что мне уже тридцать два. Я уже выиграла почти все, что было возможно, но в моей жизни чего-то не хватало. Что-то было упущено. Лучшие годы своей жизни я была в разъездах, переезжала с одного корта на другой, из одной части света в другую, все эти турне, братство чемпионов, выставки знаменитостей, да тебе все это известно. И до моего Дина ничего, кроме тенниса, не существовало в моей жизни. Даже после встречи с ним, теннис еще долго оставался самым важным для меня.

— Ты — мировая знаменитость, — сказала тихо Эшер.

— О да. — Мадж снова засмеялась. — И я горжусь собой, мне это нравится. Но знаешь что? Когда я взглянула на снимок племянника Тая, мной вдруг овладело дикое желание иметь ребенка. Я хочу ребенка, от моего Дина, больше, чем тарелку Уимблдона. Разве не дикость?

Обе молчали, обдумывая это заявление.

— Это мой последний турнир, и хотя эта мысль для меня болезненна, я собираюсь скорее вернуться домой и начать вязать пинетки.

— Ты понятия не имеешь, что это такое.

— Ну, Дин свяжет. Я буду сидеть рядом и распухать. — Мадж улыбнулась Эшер и вдруг заметила слезы на ее глазах. — Эй, что это такое?

— Я так счастлива за тебя, — пробормотала Эшер. Она вспомнила, с каким чувством узнала о своей беременности — сначала страх, потом радость, потом… падение и боль. И все кончилось.

— Ты что-то не выглядишь радостной, — заметила Мадж.

— Нет, что ты! — Эшер обняла подругу и прижала к себе. — Береги себя и будь очень осторожна:

— Конечно. — Мадж насторожилась, в душу закрались сомнения. — Эшер, ты… Что-то случилось, когда ты вышла за Эрика?

Эшер выпустила ее из объятий. Потом тихо сказала: