– Я внимательно смотрю на ворота, – ответил Федя. – Из тех десяти, мимо которых мы прошли, девять уже лет сто не открывались, их даже вьюнками заплело. А вот этот гравий мне тоже как-то подозрителен…

– Это ж-ж-ж неспроста, – согласилась Машенька. – Давайте тут осмотримся.

Мы походили вдоль забора, свежеокрашенного и не скованного вьющимися растениями. За ним было тихо – ни звука, ни движения, и Федя, принявший на себя роль командира в этой полевой операции, постановил:

– Надо проникнуть за периметр.

– Надо – проникнем! – Машенька тут же подтащила к забору валявшийся неподалеку пеноблок, чтобы соорудить из него плацдарм для проникновения на чужую территорию.

– Я сам! – отодвинул ее Шаляпин. – Вы оставайтесь здесь и ждите моего сигнала.

– Какого? Какого сигнала? – Машенька запрокинула голову, провожая взглядом нашего рыжего ниндзя.

Хрустнули лопухи, затрещали по свежей зелени быстро удаляющиеся шаги – Федор ушел в разведку.

– Как думаешь, какого сигнала нам ждать? – задумалась Машенька.

– Ну уж не выстрела из ракетницы, – пошутила я.

– Да он вроде не взял ракетницу.

– То есть ракетница у вас тоже есть?!

– Ну разумеется!

– Разумеется. – Я присела на травяную кочку под забором. Машенька опустилась рядом. – Хочешь жвачку? Апельсиновую.

Мы посидели, пожевали, лениво прислушиваясь. В зарослях старых фруктовых деревьев, поглотивших добрую половину здешних участков, пели птички. В кустах трещали цикады.

– Надеюсь, Федя не станет кричать козодоем, – почавкивая, задумчиво сказала Машенька. – Вот хоть убей, а козодоя я нипочем не узнаю.

Я хотела успокоить ее, сказав, что козодоя вообще мало кто нынче знает – хоть по голосу, хоть в лицо, в смысле, в клюв. Бабуля наша, наверное, его бы влет опознала, а мы, современная молодежь, в живой природе ориентируемся много хуже, чем в Интернете…

Хорошая была мысль, глубокая, но высказать ее я не успела. За забором вдруг кто-то дико завопил – мамочка, если это козодой, я не хочу с ним встречаться! Мы с Машенькой вскочили и заметались, не зная, куда бежать – на крик или от него.

– Федор, ты там живой?! – не определившись и продолжая подергиваться, вскричала она.

Ответа мы не получили, но и жуткий крик не повторился.