Она покачала головой:

– Он не говорил мне, синьор. Я только научила его. А где эта вещь теперь – я не знаю… но скорее всего четки находятся в руках Капулетти – думаю, он хотел бы этого.

У Розалины… если он поверил в болтовню Вероники о виновности Розалины… Хотя нет: скорее это была Джульетта, которая, казалось, вся находилась во власти своей страсти – или темных чар. Джульетта, которая, казалось, неудержимо стремилась к собственной погибели.

– Больше ты ничего не знаешь?

– Ничего.

– Поклянись! – Я поднес кинжал к самому ее лицу, но она даже не моргнула. – Поклянись своей загубленной душой, ведьма.

– Моя душа вовсе не загублена, но я клянусь своей бессмертной душой перед Богом и его ангелами, – сказала она. – Я больше ничего не знаю – только то, что рассказала. Если бы я могла остановить это – я бы остановила. Меркуцио больше нет – а месть его все еще действует. И его кровь тому подтверждение для меня. – Она вдруг улыбнулась сквозь слезы. – Он не был плохим человеком, вы знаете.

– Он был отчаявшимся человеком. А еще он был моим братом и другом. И не тебе рассказывать мне о том, что он был хорошим человеком, потому что я любил его, – ответил я. – А тебе не стоило толкать его в эту пучину греха и ужаса. Ты погубила его душу.

– Нет, это сделали убийцы, – возразила она. – И не только синьор Орделаффи. Но и вы, Бенволио, на ваших руках немало крови.

– Меньше, чем ты думаешь, – сказал я. – И никогда я не убивал никого иначе, как в честном бою и рискуя своей собственной жизнью. Я не такой, как отец Меркуцио.

– Но вы не остановили его, – не уступала она и встретила мой взгляд дерзко горящими глазами. – Вы стояли и смотрели, как умирает мой брат, а душа Меркуцио раскалывается на части.

Мне нечего было ответить на это, ничего умного в голову не приходило. Я убрал кинжал в ножны и кивнул Паоло.

Тот выхватил рапиру.

– Я убью эту ведьму вместо вас, синьор! – воскликнул он.

– Нет!

Он не отступал, поэтому мне пришлось встать между ним и ведьмой и тоже выхватить меч. Комната была темная, а потолок такой низкий, что я стукнулся головой о балку.

– Предоставьте Церкви разбираться с ней. Или герцогу. Но я не хочу, чтобы ее кровь была на наших руках! Кто знает, какое проклятье она может наложить на того, кто причинит ей вред.

Этот аргумент заставил его остановиться, и, хмурясь, он кивнул и вышел из комнаты. Я пошел вслед за ним, распахнул низкую дверь и увидел, что за мной спешит брат Лоренцо с выражением крайней обеспокоенности на лице.

– Это было правильно, юный господин, очень правильно! – забормотал монах. – Я же не знал, что она ведьма, что она занимается черной магией, я же пришел к ней просто за снадобьем… да-да, очень мудро вы поступили, что решили предоставить возможность наказать ее властям или Церкви… я же понятия не имел… и свидетелем я бы не смог быть, вы же понимаете…

– Зачем вы пришли сюда? – спросил я. Он выглядел очевидно виноватым и напуганным – смертельно напуганным. – За каким таким снадобьем вы сюда явились?